– Я не хочу говорить с тобой об этом, тетя Джунипер. Я вообще ни с кем не хочу говорить об этом.
Джунипер сидела с пылающими щеками. Ее полные слез голубые глаза сверкали.
– Как удобно! Тебе все равно, скольким людям ты причинишь вред в своем порыве саморазрушения. Самое главное – не слышать их жалоб. Я тоже не хочу об этом говорить. У меня вообще нет желания с тобой общаться.
Джунипер Мадригал – женщина, которая никогда никому не перечила, – сорвалась со скамьи и зашагала прочь.
Софи осталась сидеть, совершенно убитая.
Габриэль знал, что она отправилась на вокзал. Заплатив по счету в отеле «Мелроуз», он двинулся туда же. У него были деньги, но он не рассчитывал, что ему придется покупать себе новую одежду.
– Черт бы ее побрал! – выругался он в сотый раз.
Ему проще было проклинать Софи, чем размышлять о той огромной ране, которую она ему нанесла. У него было такое ощущение, что кто-то вырвал его внутренности, потоптал коваными сапогами и опять вернул на место. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким подавленным. Даже когда был ребенком.
В детстве он узнал, что его родители небезгрешны, и это было его самой большой душевной травмой. Софи же порвала его сердце на куски. Причем до встречи с ней он думал, что у него вообще нет сердца.
– Черт бы ее побрал!
Он не представлял, куда могли отправиться дамы семьи Мадригал, но решил, что самым разумным будет начать с вокзала.
Мужчина в окошке билетной кассы откровенно скучал.
– Высокая женщина, маленькая женщина, карлик и белая плетеная корзинка? Мистер, это Лос- Анджелес. Конечно, здесь не Нью-Йорк, но и не какой-то заштатный городишко с одной лошадью. Я не запоминаю тех, кто покупает у меня билеты.
– Этих людей вы бы запомнили. По крайней мере высокую блондинку. Таких, как она, нелегко забыть.
Кассир осклабился:
– Я видывал разных женщин, дружище. И не помню ни одну из них.
Проклятие! Габриэль оставил его в покое и перешел к другому окошку. Как жаль, что Софи сыграла с ним эту злую шутку именно здесь, в Лос-Анджелесе! На местном вокзале было слишком много билетных касс.
– Дайте подумать. – Второй кассир поскреб подбородок. – Не знаю, мистер. Может, я их и видел. Но это очень оживленная станция.
– Спасибо.
Габриэль перешел к третьему окошку, дождался своей очереди и задал те же вопросы.
По крайней мере этот кассир отнесся к нему с вниманием.
– А зачем они вам? Они что-то натворили?
– Это семейный вопрос, – ответил Габриэль. Ему не хотелось вдаваться в объяснения, тем более что этот клерк вряд ли что-нибудь поймет.
– Семейный вопрос? – с сомнением переспросил кассир.
Габриэль остался невозмутим:
– Да. Женщина могла спросить, разрешается ли провозить в поезде домашних животных.
– Домашних животных? Кошку или собаку?
Какая разница?
– Собаку, – сказал Габриэль, с трудом сохраняя терпение.
– Собаку… – Мужчина закрыл глаза и задумчиво откинул голову назад. Габриэль уже знал, что он ответит. – Нет. Я не припоминаю таких людей.
К смятенным чувствам Габриэля прибавилось разочарование. Он занял очередь в четвертое, и последнее, окошко билетных касс. Семейство Мадригал уехало ночью. Может быть, вокзальные кассиры сменяются рано утром? Это значит, что ни одного из этих клерков не было здесь, когда Софи и Джунипер покупали билеты.
А может, они никуда не уехали?
Нет. Софи гоняется за Иво Хардвиком и поедет туда, куда и он. Как фамилия человека, который добывает информацию для Софи? Хаффмен? Или Хаффи?
– Черт, это не важно, – пробурчал он себе под нос.
Тучная женщина в накрахмаленном черном платье и шляпке, стоявшая в очереди перед ним, обернулась. Габриэлю хотелось нагрубить, но он снял шляпу, улыбнулся и сказал:
– Простите, мэм.
Надо полагать, его ругательство оскорбило слух этой респектабельной дамы!
Женщина презрительно фыркнула и отвернулась. Эта очередь двигалась даже медленнее, чем остальные три. Нервы Габриэля были на взводе. Он почти утвердился в мысли, что теряет время в Лос-
