— Я никогда никого не превращала, — сказала я. — Может не получиться.
— Давай же, — сказал он повелительным тоном. — Укусить и произнести заклинание, ты сама говорила. Разве это трудно?
Он схватил меня за шею и крепко прижал мое лицо к плечу.
— Прошу тебя, Калла.
Приятный и сильный запах, исходивший от его кожи, развеял туман, окутавший мои мысли. Боль снова пронзила тело; каждая клеточка молила о спасении. Я вонзила ногти в кожу на его груди, сильно, до крови. Он напрягся, но не выпустил меня. Клыки мои стали острыми, как ножи. Шей крепко держал меня за плечи, наши тела слились воедино. Он изумился, когда почувствовал, что руки его касаются шерсти; теперь он держал в объятиях белую волчицу. Я всадила клыки в его обнаженное плечо. Он вздохнул и задержал дыхание. Мускулы напряглись, но он даже не пошевелился. Из глубоких ран заструилась кровь. Он застонал и закатил глаза. Его тело закачалось, и он крепче прижал меня к груди. Я обернулась человеком, поднесла руку к губам и вонзила зубы в тонкую кожу на запястье, а потом прижала руку со свежей раной к его полуоткрытым губам. Силы почти покинули меня; я едва могла держаться прямо. Стараясь изо всех сил не позволить яду завладеть рассудком, трясясь всем телом, я заговорила нараспев, едва слыша сама себя:
— Bellator silvae servi. Лесной Воин, я, вожак стаи, призываю тебя на службу в момент крайней нужды.
Мне казалось, что пол пещеры подо мной ходит ходуном. Лицо Шея то расплывалось, то искажалось перед моим замутненным взором. Я изо всех сил старалась сконцентрироваться, надеясь, что правильно произнесла текст заклинания.
Вдруг по телу юноши пробежала волна, похожая на разряд электрического тока. Он уронил руки, отпустив мою талию, и упал на каменный пол пещеры. Замер, хрипло вздохнул, и в следующий момент его тело забилось в конвульсиях. Он закричал.
Не чувствуя своего тела, я упала рядом с ним, дрожа и из последних сил стараясь не потерять сознание. Его мышцы сжимались и разжимались, тело скручивалось и распрямлялось. Черты лица непрерывно менялись, его сущность разделялась на две половины. Он был простым смертным, а теперь на моих глазах становился одновременно и волком, и человеком. Он сделался настоящим Воином.
Прошла минута, потянулась вторая. Я лежала с открытыми глазами, но не могла ничего видеть и двигаться. Стало трудно дышать; мне казалось, что я лежу на дне черного ручья, и вода постепенно поднимается, грозя накрыть меня с головой. Пещера медленно заполнялась тишиной вечного покоя и забвения.
Слишком поздно. Я позволила отяжелевшим векам закрыться.
В тишине пещеры прозвучал приглушенный вой. Я почувствовала прикосновение шерсти; где-то рядом острые когти царапали каменный пол.
Я приоткрыла губы и попыталась заговорить, но у меня ничего не вышло.
К губам прижалось что-то мягкое и мокрое; горячая жидкость заструилась по моему нёбу и языку, ее становилось все больше, кровь Шея постепенно проникала в горло. Она была сладкой и терпкой, как мед диких пчел. Родная кровь.
— Пей, Калла, — шепнул Шей. — Нужно проглотить кровь, а то захлебнешься.
Я из последних сил старалась совладать с мышцами, нужно было заставить их работать, чтобы сделать глоток.
— Да, хорошо, — сказал он, гладя меня по голове. — Пей и дыши.
Справившись с мышцами гортани и преодолевая боль, я смогла сделать несколько глотков. Тело снова обрело чувствительность. Я снова ощутила боль, но вскоре она отступила. Зрение вернулось, и пол подо мной снова стал неподвижным и твердым. Я оттолкнула руку Шея, села и выпрямилась. Он поглядел на раны, зиявшие на руке, они на глазах затягивались.
— Этого достаточно?
Я подняла футболку, он взглянул на след от укуса и кивнул.
— Да, там видно улучшение.
Он вздохнул и отвернулся.
— Выглядит, конечно, пока что не очень.
Я быстро прикрыла рану футболкой.
— Если ты видишь улучшение, значит, рана скоро исчезнет.
— Я рад.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, придвигаясь к нему и внимательно вглядываясь в его лицо.
— Отлично, — ответил он. — Сначала было больно. Очень. А теперь я отлично себя чувствую. — Он нахмурился. — Хотя знаешь, не так, как раньше. Но, кажется, мне нравится.
— Конечно, ты чувствуешь себя иначе. Теперь ты — Воин.
Он обернулся волком. Шерсть у него была красивого золотисто-каштанового оттенка. Он подмигнул мне темно-зеленым глазом и помахал хвостом. Спустя мгновение передо мной снова стоял Шей и улыбался.
— Ну, как я выгляжу в волчьем обличье? Хороший? Страшный? — спросил он. — Я теперь очень сильный?
— О боже, — произнесла я, и сердце екнуло. — Очень плохо. Просто катастрофа.
— Почему? — спросил он, перестав улыбаться. — Я могу подстричь волосы или еще что-нибудь сделать.
— Дело не в этом, Шей, — сказала я. — Поверить не могу, что я это сделала. О чем я думала?
— Ты ни о чем не думала, — ответил он. — Ты умирала. И у тебя не было другого выхода.
— Лучше бы я умерла. Потому что теперь я все равно умру.
Получается, что в пещере Халдис побывала не одна волчица. Второй, никому не известный волк побывал там со мной.
— Нет, — сказал он. — Ты не умрешь. Но уже умерла бы, если бы не превратила меня в Воина.
— Теперь пещера наполнена и твоим запахом, Шей. Как мы это скроем? — спросила я, глядя на него. — То, что я сделала, запрещено. Дважды запрещено! Мне нельзя быть здесь, а о том, чтобы превращать тебя, и речи быть не могло!
Я вспомнила о трупе гигантского паука и моей крови на полу. Нет, решительно ничего нельзя было поделать, чтобы скрыть улики. Шей криво улыбнулся в ответ.
— Просто добавь это в список вещей, которые тебе нельзя было делать, а ты их сделала. Он уже длинный.
— Ты можешь говорить серьезно?
— Да я серьезно и говорю, Калла, — ответил Шей твердо. — Ты превратила меня. Я рад этому. Мне казалось, я привел убедительные причины, из которых следует, что никто сюда не придет и не будет нюхать воздух. Мне же удавалось прогуливать уроки и оставаться безнаказанным. Ну, и на этот раз что-нибудь придумаем. Кто узнает?
Я хотела возразить, но заставила себя вдуматься в смысл его слов.
— Да, может быть, если ты себя не выдашь. Тебе придется быть очень осторожным.
— А каким образом я могу себя выдать?
— Если превратишься в волка у всех на виду.
— Ну, этого можно и не делать.
— Это не так легко, как ты думаешь, — сказала я. — Каждый раз, когда ты будешь злиться или чувствовать, что тебе угрожают, хищные инстинкты волка будут стараться взять верх, и ты захочешь сменить обличье. Не позволяй клыкам заостряться. Не рычи и, ради бога, не теряй самообладание.
— Значит, всячески следует избегать общества Рена.
Я не обратила внимания на его слова.
— Теперь все твои чувства обострены. Обоняние, слух.
— Я заметил, — усмехнулся Шей. — Когда я был человеком, мне казалось, что от паука плохо пахнет.
