Так что рядовым американцам был нужен мир, а Рузвельтам и их собратьям по ложам и кланам нужна была война — в том числе и на Тихом океане, то есть — война США с Японией.
А для этого надо было поддержать спесивые японские амбиции, питаемые «победой» над русскими, и обеспечить материальную базу развития таких амбиций в будущем.
Вот подоплека усилий Рузвельта в период заключения Портсмутского договора.
И вот за такое «миротворчество» энергичный янки-подлец в 1906 году получил... Нобелевскую премию мира.
Н-да...
О происходившем в Портсмуте сказано уже немало. Однако автору кажется небесполезным и для себя, и для читателя еще раз окинуть эти события в их хронологической последовательности уже более-менее просвещенным взглядом.
Ведь повторение — мать не только учения и запоминания, но и понимания!
9 августа 1905 года в курортном (было у него и такое «лицо») городке Портсмуте на Атлантическом побережье США открылась мирная русско-японская конференция.
Первый день — процедурный. Официальными языками приняты для русской делегации «нормативно дипломатический» по тем временам французский, для японской делегации — английский.
На второй день японцы вручают нам текст своих условий мира. Вот что они содержали...
Вначале японцы хотели выдвинуть и
В театрах массовка для того, чтобы изобразить гул общей болтовни, говорит вполголоса: «Что говорить, когда говорить нечего?»
И лично мне по поводу этих условий тоже нечего говорить. Во всяком случае в рамках цензурных лексических норм.
И вот уже 12 августа Витте предварительно принимает пункты 1, 2, 3,4, 6, 7, 8 и 12.
Единственное, с чем не соглашалась по этим пунктам русская делегация, это отказ от всей южной ветки КВЖД. Витте был готов отдать ее по фактически занятую японцами часть, то есть — по Чанчунь (так потом и осталось).
Собственно, на третий день переговоров Витте «сдал» уже все, кроме Сахалина.
Не считать же заслугой его несогласие с пунктами 9,10 и 11!
И это при том, что он сам же сообщал в Петербург 18 августа:
Уже из этой констатации следовало, что Япония реально вести войну не в состоянии, хотя верховная власть это от широкой публики скрывает.
Вот бы нам «резину» и потянуть какое-то время. На сыпинских позициях русские солдаты сидели прочно. Однако уже 15 августа Витте подтверждает наше предварительное согласие на пункты 1,2, 3,4, 6, 7, 8 и 12.
Замечу, что, соглашаясь на особые рыболовные права японских подданных, он даже не попытался придать этим правам характер взаимности. Хотя просто обязан был потребовать предоставления русским рыбакам аналогичных возможностей лова в японских водах. Пусть даже просто с целью затягивания переговоров.
18 августа японцы «уступили» по наглейшим 10-му и 11-му пунктам при условии выполнения Россией 5- го и 9-го пунктов — Сахалин и контрибуция.
На деле японцам отчаянно были нужны деньги, и они были готовы от Сахалина отказаться — ведь это означало возобновление активных военных действий.
И вот в такой, собственно выигрышной, ситуации Витте, как мы знаем, 21 августа предлагает царю согласиться и на потерю Сахалина, и на «возвращение военных расходов».
22 августа из Петербурга приходит указание о прекращении переговоров ввиду безнадежности довести их до удовлетворительного состояния.
И 22-го же Рузвельт нажимает на Николая. Это как раз 22-го он написал царю, что «продолжение войны означает потерю не только Сахалина, но и Восточной Сибири»...
24 августа Николай неосторожно откровенничает с послом США Мейером...
А 25 августа...
А 25 августа, уважаемый мой читатель, Яков Шифф направляет японскому послу в Вашингтоне Такахире письмо, в котором писал:
Это был даже не щелчок по носу Японии, это был нокаут. Действительно, зачем шиффам допускать, чтобы Япония содрала с России те деньги, которые с нее собирались содрать сами шиффы, Мендельсоны и Ротшильды путем уже планируемых займов Витте под «подавление революции»?
Не вернее ли было
«Умник» Витте должен был это понимать даже во сне. — настолько это было для мало-мальски компетентного финансиста азбучно. А вот же — не «понимал».
Хотя все он понимал, все понимал, стервец!
Зато Япония этот ультиматум (а как еще такое письмо расценивать?) Шиффа, а точнее — всей финансовой элиты мира, поняла.
Вот почему японский делегат Комура 26 августа дал в Токио паническую, по сути, телеграмму о том, что русская делегация угрожает прервать переговоры. И вот почему совещание императора, «генро» и высшего военного командования 27 — 28 августа санкционировало подписание мира и отказ от требования Сахалина и контрибуции.
Собственно, в инструкциях японским уполномоченным Сахалин и не значился в числе требований,
