поговорить с вами.
Садовник что-то пробормотал, но не поднял головы. Он продолжал выпалывать сорняки.
— Вы не знаете, дошел ли мой приказ о замене покрытия фонтана до плиточников? — спросила она, останавливаясь рядом с мужчиной.
Садовник снова что-то буркнул.
Элеонора слегка наклонилась, глядя, как он выдергивает сорняки.
— Вы меня слышите?
И тут у Элеоноры захолонуло сердце. Его руки! На руках садовника не было перчаток, и она видела его длинные, холеные-пальцы. На левой руке поблескивало золотое кольцо. Она нащупала это кольцо под перчаткой в тот вечер, когда убийца пригласил ее на вальс.
Элеонора уловила исходящий от него неприятный запах и резко выпрямилась. Ее пульс бился с такой частотой и силой, что не мудрено, если его кто-то услышит. Она отступила назад и сцепила руки, чтобы унять пронзившую ее дрожь. Затем бросила быстрый взгляд на дверь в задней части дома. Ей показалось вдруг, что до двери надо пробежать тысячу миль.
Мужчина поднялся и повернулся к ней.
Он был слишком красив, чтобы быть безжалостным убийцей. А затем она увидела его глаза — и последние сомнения в том, что это тот самый человек, у нее отпали.
— Я лично отобрала образцы плиток, которые хотела бы использовать для фонтана, — деловым тоном заговорила она. Она наградила убийцу ослепительной улыбкой. — Мы не хотим, чтобы возникли какие-то недоразумения.
Садовник направил на нее из-под фартука пистолет:
— Нет, мисс Лодж. Мы определенно не хотим никаких недоразумений. Вы и так доставили мне немало хлопот.
Внезапно Элеонора вспомнила, что Салли не было в ее комнате. Ею овладели страх и гнев.
— Что вы сделали с моей горничной? — как можно сдержаннее спросила она.
— Ваша горничная цела и невредима. — Он пистолетом указал на сарай. — Убедитесь сами.
На ватных ногах Элеонора преодолела короткое расстояние до сарая, где хранился садовый инвентарь, и открыла дверь.
Салли, связанная, лежала на полу, во рту у нее был кляп, но, по всей видимости, никаких повреждений она не получила. Глаза ее были широко открыты, в них плескалась паника. Рядом с ней лежало запечатанное письмо.
— Ваша горничная останется жива, если вы будете со мной сотрудничать, мисс Лодж, — равнодушно проговорил Паркер. — Но если вы захотите чинить мне препятствия, я перережу ей горло на ваших глазах.
— Да вы, никак, сумасшедший, сэр? — спросила Элеонора, не утруждая себя выбором слов.
Этот вопрос развеселил Паркера.
— Моя бабка, кажется, тоже так думает. Она вчера отправила меня в приют для душевнобольных. А я- то был уверен, что она меня обожает. Печален тот день, когда не можешь больше положиться на своих родных, правда?
— Она пыталась вас спасти.
Он пожал плечами:
— Каковы бы ни были ее намерения, я через несколько часов сумел сбежать оттуда. И вернулся в Лондон вовремя, чтобы выполнить вчера вечером свой план.
— Это вас я видела на балу?
Он насмешливо отвесил ей поклон:
— Да, меня. Кстати, у вас очень нежная шея, мисс Лодж.
Она не позволит ему вовлечь ее в интимные разговоры.
— Почему вы хотели, чтобы Сент-Меррик поверил, будто Роланд Бернли — убийца?
— Чтобы граф утратил бдительность, разумеется. Я знал, что будет легко схватить вас, а потом и его, если он на какое-то время расслабится. — Паркер хмыкнул. — Кроме того, я получаю удовольствие от игры с его сиятельством. Сент-Меррик гордится своим рациональным умом, но сила его логики не идет ни в какое сравнение с моей.
— К чему вам все это? — спросила Элеонора властным тоном. Возможно, если она потянет время, кто- нибудь вернется в дом, увидит ее в саду и придет, чтобы выяснить, что она здесь делает.
— На все ваши вопросы вы в конце концов получите ответы, мисс Лодж. Но все по порядку. — Паркер элегантно наклонил голову, не убирая пистолета: — Позвольте представиться: вы имеете честь познакомиться со вторым английским Ньютоном.
Глава 36
Артур поставил ногу на ступеньку и оперся локтем о колено.
— Что заставило вас думать, будто джентльмен, живущий в пятом номере, был странным?
— У него не было камердинера. Не было горничной. Никто не следил за его одеждой и не готовил для него еду. Он жил здесь один.
Артур снова посмотрел на дверь пятого номера:
— Вы были здесь, когда его забирали?
— Ага. — Женщина проследила за взглядом Артура и покачала головой: — Ужасная была сцена! Они вели его в смирительной рубашке вроде тех, в которых держат горемык в тюрьме. А роскошная леди в карете рыдала горючими слезами, глядя на все это. Потом нам сказали, что они отправят его в частный приют куда-то в деревню.
— А к этому джентльмену приходили посетители, когда он жил у вас?
— Я этого не видела, — сказала экономка. — Да ведь он бывал здесь всего несколько часов! Он появлялся после обеда и уходил, когда начинало темнеть.
Артур убрал ногу со ступеньки.
— Он не ночевал здесь?
— Ни разу я не видела, чтобы он появлялся в доме до полуночи. Должно быть, он проводил ночи в своем клубе.
Артур снова посмотрел на дверь:
— Или где-то еще.
Элеонора ощутила запах сырости и поняла, что находится под землей, еще до того, как Паркер снял с ее глаз повязку. Она открыла глаза и обнаружила, что он привел ее в каменное помещение без окон, освещенное лампами, прикрепленными к стенам.
Они спустились сюда в какой-то железной клети. Поскольку на глазах Элеоноры была повязка, она не могла видеть машину, но ощущала движение и слышала лязг тяжелой цепи. Паркер с превеликой гордостью объяснил ей, что только он один знает секрет обращения с этой клетью.
— Существует специальный замок, который фиксирует верхнее и нижнее положение клети. И нужно знать код, чтобы запустить клеть.
Низкий сводчатый потолок свидетельствовал о том, что помещение это очень древней постройки. Это была настоящая готика, а не современная стилизация модного интерьера. Элеонора слышала, как где-то в отдалении мерно капает вода.
По периметру помещения располагались верстаки, на которых лежали инструменты и приборы. Некоторые из них были ей знакомы — весы, микроскоп и зажигательные стекла. Назначения других она не знала.
— Добро пожаловать в лабораторию моего деда, мисс Лодж. — Паркер сделал широкий жест рукой. — У него была великолепная коллекция оборудования и приборов. Но естественно, к тому моменту когда здесь появился я, некоторые из них уже устарели, и я позволил себе заменить их более современными.
Руки Элеоноры были связаны, зато ноги Паркер ей сейчас развязал. Он связал их ей в карете, когда Элеонора попыталась во время езды выброситься наружу, но убедилась в том, что дверца кареты наглухо заперта. Когда Паркер отдавал приказания двум своим помощникам на облучке, она сразу поняла, что обращаться к ним за помощью бесполезно. Эти негодяи явно без колебаний подчинялись Паркеру.
— Наша езда была недолгой, — произнесла Элеонора, сознательно игнорируя.его рассказ о
