поскольку в воздухе постоянно ощущался явный запах гари, но если они и были дымом, то весьма своеобразным, ибо он не раздражал ни глаза, ни горло.
Из всех историй, которые рассказывали о перевале Туманов, чаще всего повторялись две: о крылатых змееконях, много веков назад проклятых Шернью, и о сине-черных призраках.
Однако отряд, пробиравшийся среди таинственных испарений и громбелардской мороси, состоял не из призраков, а из людей из плоти и крови. Это была группа Рбита и Каги — двадцать с небольшим мужчин и две женщины, не считая командиров. С некоторого расстояния отряд легко можно было принять за военный патруль — столь бросались в глаза дисциплина и порядок в строю. Никто не разговаривал и ни о чем не спрашивал, никто не останавливался. Иллюзию дополняло и то, что все казались одинаково одетыми и вооруженными; форменных мундиров, естественно, не было, но на каждом имелась прочная кольчуга, на спине — арбалет в кожаном чехле и сумка со стрелами на бедре. У всех, кроме кота, наличествовали также мечи, а на плече или на груди висели большие мешки из козьих шкур.
Рбит, довольно редко пользовавшийся доспехами (они стесняли движения, чего он терпеть не мог), тоже шел в кольчуге, подобной тем, что носили члены кошачьего отряда гвардии в Рахгаре. Он вел группу уверенно и быстро, что было вовсе не простым делом. Человеческие тропы в горах редко подходят коту — и наоборот. Стена высотой в двадцать локтей, со множеством выступов, за которые могла ухватиться человеческая рука, порой бывала для кота непреодолимым препятствием; однако скальный уступ шириной в два пальца казался ему удобной дорогой… Огромную груду больших камней, на которую людям приходилось с трудом карабкаться, Рбит легко преодолевал могучими прыжками, каждый из которых занимал не больше времени, чем хлопок в ладоши.
К счастью, местность на перевале Туманов была не слишком тяжелой для передвижения, а спуск по его восточной стороне — и вовсе легким, хотя казался почти бесконечным, пока наконец не завершился в долине, которую называли Морским Дном.
Морское Дно когда-то действительно было таковым. Много веков назад, когда в небе Громбеларда Шернь сражалась с подобной ей, но враждебной силой — Алером, одно из Светлых Пятен упало на землю, превратив в нар целый залив. Морская вода уже никогда не посмела вернуться в места, которых коснулась сама Шернь. Так утверждает одна из древнейших легенд Громбеларда.
А что не легенда? Наверняка не легенда — Водяная стена высотой в четверть мили, неподвижно стоящая на границе Дурного края, словно отгораживая его от долины невероятно прочной, прозрачной преградой. Стену окутывают, так же как и всю сухопутную границу края, клубы желто-белого тумана, такого же, как и на перевале, однако стелющегося намного гуще.
Рбит прекрасно знал Морское Дно и перевал Туманов, видел он и Водяную стену. Однако тайны этих мест волновали его не больше, чем прошлогодний снег, к тому же снег армектанский или дартанский (поскольку Громбелард никогда не видел снега, постоянно поливаемый дождем, которым Шернь пыталась отмыть оскверненную Алером землю). Загадка Водяной стены имела бы для кота какое-либо значение лишь в том случае, если бы стена эта вознамерилась обрушиться ему на голову. Однако с чего ей было обрушиваться? С тем же успехом могло бы обрушиться небо, точно так же в течение тысячелетий висящее над Шерером…
Рбит, хотя и являлся существом во всех отношениях отнюдь не рядовым, был котом до кончиков когтей; его волновало лишь то, что напрямую было связано с его жизнью, загадки же и тайны природы он считал чем-то безнадежно скучным, так же как и размышления о них — никому не нужными. Пробираясь сквозь дымящуюся мглу на перевале, он, естественно, тоже не посвятил им ни малейшего обрывка мыслей. Ома просто существовала. У него хватало проблем и помимо каких-то вонючих испарений.
Отряда Вер-Хагена найти не удалось. А ведь они должны были где-то быть. Разведчики, посланные Кагой, опытные знатоки гор, доложили лишь, что люди, движущиеся впереди них, вне всякого сомнения — армектанцы, как и считалось с самого начала. Где же прячется компания мясников Хагена? В каком направлении она пробиралась через горы? А может быть, ее вообще не было? Неужели изрубленный труп бросили армектанцы? Невероятно… Армектанец не мог надругаться над убитым в бою врагом, законы войны были для него священны. На куски рубили лишь алерцев на севере — намеренно подчеркивая таким образом, что «бешеных алерских псов» правила честного поединка не касаются, что речь идет не о вражеском войске, но о стаях подлых, диких и паршивых зверей. Рбит хорошо знал силу армектанских обычаев и традиций. Они не нарушались практически никогда. Кто же убил разведчика?
Кот — предводитель разбойников прекрасно знал, что подчиненные Каги сделали все, что было в человеческих силах, чтобы отыскать таинственный отряд.
Вот именно: все, что в
Он решил, что отправится на разведку сам.
Тем временем, однако, приближались сумерки. Отряд уже почти добрался до вершины перевала, и Рбит объявил привал. Люди уселись на землю, потянулись к запасам еды.
Кага напилась воды и коротко поговорила со своими подчиненными, чтобы оценить их настроение — хотя и без того знала, что настроение у них хорошее. Эти люди любили золото, войну, вино и развлечения, но больше всего они любили Тяжелые горы. Чем-то они напоминали армектанских всадников равнин, не мысливших жизни без конского галопа и бескрайних, изрезанных реками просторов. Пока они могли заниматься любимым делом в горах или на равнинах, у тех и других все было в полном порядке.
Кага испытывала в точности те же самые чувства.
— Ну как? — спросила она, подойдя к Рбиту.
Девушка протянула руку, пошевелив в воздухе пальцами, — то было кошачье ночное приветствие, жест, который был также и пожеланием счастья или просто знаком того, что все хорошо. Для нее это было столь же естественно, как кивок головой; будь у нее когти, она выпустила бы их по-кошачьи.
Кот молчал.
— Есть у меня неясное предчувствие, Кага, — наконец сказал он, — что дело кончится трагедией. И предчувствие это исходит из двух источников.
Она пристально посмотрела на него.
— Перо, — коротко пояснил кот.
Кага нахмурилась. Она знала, что Рбит обладает самым могущественным из Гееркото — Дурных Брошенных Предметов, добытых в свое время в краю. Носить его было небезопасно, но оно давало и множество преимуществ. Рбит прятал Перо в маленьком мешочке на животе, сейчас скрытом под доспехами.
— Второй источник — я сам, — добавил он.
Говорить об этом было не обязательно, впрочем, она сразу не догадалась бы.
— О чем ты? — спросила она.
— Не знаю, Кага. Я бы сказал, что дело касается того отряда Хагена, но Гееркото не занимается подобными мелочами. Здесь что-то куда более серьезное.
Ей стало не по себе. Она не любила Шернь и ее силы.
— Послушай, — задумчиво произнес кот, — пошли людей на разведку. Снова. Везде. Особенно в тыл. Я пойду на вершину перевала и, если потребуется — еще дальше, туда, где старая крепость. Не знаешь? Может, и хорошо, это дурное место… Мы не двинемся отсюда до тех пор, пока не станет ясно, в чем дело. Ручей не ищи, он довольно далеко отсюда. Набери дождевой воды. Может быть, придется остаться здесь дольше, чем мы предполагали.
Она посмотрела на клубящиеся вокруг испарения.
— Они ведь не ядовиты, — сказал кот, отгадав ее мысли. — Место ничем не хуже других… может быть, даже лучше, потому что на расстоянии даже средь бела дня никто нас не увидит. Выстави часовых и организуй все как обычно.
— Пойдешь один? — спросила она безразличным тоном, но слегка прикусив губу.
— Да, Кага. Кто-то должен здесь командовать.
Это не была настоящая причина, вернее — не единственная… Будь она кошкой — они пошли бы вдвоем.
Кага лишь кивнула, с тщательно скрываемой горечью.
Среди каменных завалов, окутанные клубами таинственного тумана, лежали руины древней крепости.
