какую-то бумажку, которая едва напоминает письмо. В нем ничего нет, одни лишь требования, чтобы ты явилась туда, куда он приказал. Кроме письма, он присылает банду мужиков с луками, которых возглавляет кот. Как я понимаю, это твой эскорт? Но для меня это не более чем загонщики, на случай, если тебе захочется поохотиться. Тебе придется продираться сквозь пущу до пристани на реке, потом плыть до лагеря, которого я еще даже не видела и в котором нет ни одного твоего гвардейца, а может быть, даже крыши над головой! Я ему сейчас отвечу… Где перо?
— Посреди комнаты, на полу, воткнуто в бутылку с чернилами, — сказала Эзена, грызя яблоко. — Что, не видишь?
Жемчужина подняла развернутое письмо, открыла рот и, похоже, хотела что-то крикнуть, но княгиня оказалась быстрее:
— Нет-нет, Жемчужина, хватит. Вещи у меня приготовлены уже давно, продираться сквозь пущу придется миль семь по самой дороге, какая у нас есть, ведь дорога к пристани у нас вымощена. Кроме лесничих, я забираю с собой свою гвардию и, видимо, двести лучших пехотинцев из военного лагеря. На реке у меня настоящий плавучий дворец, в котором я пока не бывала, но Анесса много раз плавала на этом корабле и рассказывала, что там есть даже кровать с балдахином… правда, насколько я знаю Анессу, уже основательно продавленная… О чем я еще забыла? А, знаю! Военный лагерь, куда мы едем, прямо сейчас осмотрит одна из моих Жемчужин, которая не будет искать перо, а сама поедет к коменданту Йокесу и скажет ему все, что захочет. А потом пришлет гонца с перечислением всего необходимого. У нее на это есть… ну, сколько ей надо?
— Неделю, ваше высочество.
— Ну да, четыре дня, — сказала довольная Эзена, которая либо не знала, сколько дней в неделе, либо только что забыла. — Через четыре дня меня уже здесь не будет, так что до этого времени моя Жемчужина явится к коменданту Йокесу, вручит ему письмо от меня, устроит скандал, осмотрит лагерь, напишет, что ей нужно, и успеет отправить назад гонца. Это мне только кажется, или в самом деле моя Черная Жемчужина очень спешит и именно сейчас выходит из комнаты?
— Неразумно с твоей стороны, — с сожалением сказала Хайна. — Я делаю все, что могу, а ты просто берешь и едешь на войну? Вот так просто?
— Не одна, а с тобой и несколькими тысячами солдат. Не считая, естественно, четырех телохранительниц… В этой грязи серое платье подойдет лучше всего, кольчуга к нему должна лежать в моей седельной сумке, понятно? Собирайся в дорогу, и чтоб тебя не было в Сей Айе. Все свои обязанности передай Охегенеду, — напомнила она.
— Ну знаешь!.. — обиделась Хайна.
Она отдала письмо Йокеса и ушла.
Эзена доела яблоко и поместила огрызок рядом с двумя другими, в бокале с остатками вина. Честно говоря, фрукты из зимнего подвала были отвратительны на вкус.
— Анесса и Кеса, — сказала она.
Дверь в комнату приоткрылась.
— Прямо сейчас, ваше высочество? Первой Жемчужины нет во дворце.
— Да, Аяна, прямо сейчас. Прикажи ее разыскать. Но в таком случае Кесу не зови. Пусть придут вместе.
— Да, ваше высочество.
— Подожди. Попроси сейчас ко мне посланника. А с Жемчужинами — так, как я сказала.
— Да, ваше высочество.
— А ты хотела бы поехать со мной на войну? Нет-нет, Аяна, никаких глупостей, — предупредила она. — Одну из вас я наверняка возьму, но лучше добровольно. Тебе нравится война, или ты предпочитаешь дворец и немного весенней лени?
— Если никто не захочет ехать, то я — та, кто не хочет меньше всего, — весьма дипломатично ответила невольница.
Эзена немного подумала.
— Искренне, но хитро, — рассмеялась она, докопавшись наконец до смысла фразы. — Это все.
— Да, ваше высочество.
Посланник пришел примерно два яблока спустя.
— Ваше благородие, письмо от коменданта Йокеса, — сказала она, протягивая ему листок. — Что скажешь?
Готах прочитал и вопросительно посмотрел на Эзену.
— Я спрашиваю о твоих планах, ваше благородие, — пояснила она. — Остаешься? Едешь со мной? Возвращаешься в Громбелард?
— Если только возможно — буду тебя сопровождать. Я торчу тут уже полгода, госпожа, и на самом деле вовсе не из-за тайн Шерни. Все, что мог, я изучил уже давно.
— Тебе интересно, выиграю ли я эту войну? — подтрунивала она.
— Как историку и как жителю Шерера.
— Какой ты серьезный! — заметила она; настроение у нее было великолепное.
— Это уже в самом деле не шутки, госпожа. Ты переходишь на другой берег, откуда уже не будет возврата… Пока ты в Сей Айе, пока здесь твои войска, все еще можно изменить. Все возможно. Ты можешь объявить войну Вечной империи с тем же успехом, как и победить его благородие Эневена, или отказаться от всего… Что захочешь. Но как только ты выйдешь из Буковой пущи, ты вернешься в нее королевой Дартана или не вернешься вообще. Пройдись по своим комнатам, княгиня, пройдись по всему дому, — серьезно посоветовал он. — Через несколько дней ты покинешь эти места и уже никогда в жизни не взглянешь на них глазами ее княжеского высочества Эзены, госпожи Доброго Знака.
Она покачала головой.
— Не получается у меня так об этом думать, — сказала она. — Единственное, чего мне больше не хочется, — это быть ее княжеским высочеством Эзеной, госпожой Доброго Знака. Не затем дали невольнице эти владения, чтобы она держалась за них до конца своей ничтожной жизни. Мне их лишь одолжили, ваше благородие, подставили ступеньку, ожидая, что я стану карабкаться выше. Я в долгу перед кое-кем и честно плачу проценты. Но меня тяготит этот долг, и я хочу наконец выплатить его целиком или объявить о банкротстве. — Она улыбнулась, так как посланник не знал подробностей недавнего «финансового» совещания.
— Очень красиво сказано, — оценил он. — Но все и в самом деле так, как ты говоришь. Сомневаюсь, что во всем Шерере есть другая прачка, которая могла бы счесть Буковую пущу лишь ступенькой ведущей куда-то лестницы.
— Ха! — сказала она. — Заслуженная похвала, люблю такие!
В конце концов она заставила его улыбнуться.
— Обещай мне, ваше высочество, что, когда ты станешь королевой Дартана, ты дашь мне кое-что, о чем я попрошу. Я не стану просить ничего такого, чего бы ты не могла дать, — предупредил он. — Я знаю, о чем можно просить.
На этот раз посерьезнела она.
— Странный торг… Но я настолько тебе доверяю, мудрец Шерни, что могу сказать: хорошо, я согласна. Все! Конец! — крикнула она, махнув рукой, словно отгоняя насекомое. — Мне нужно несколько советов. Естественно, ты поедешь со мной, ваше благородие. Я бы попросила тебя об этом, но приглашать кого-то на войну… Не знаю, можно ли просить о подобном. Так что это прекрасно, что ты напросился сам. Сегодня отличная погода, вчера такой не было и завтра снова может не быть. Пойдем в сад! — сказала она. — В беседку Анессы.
Она развернулась кругом, шурша платьем, и направилась к двери. Посланнику показалось, будто массивные створки разлетаются вдребезги под ее взглядом. Она была заряжена пламенем или вихрем — неведомо чем. Проходя мимо, она могла бы гасить или зажигать свечи. Он в очередной раз убеждался, что эта необычная женщина не способна пребывать в бездействии. Она стократ права: для нее нет места в Сей Айе. Она постарела бы в сорок лет, одряхлела бы десять лет спустя и умерла, не дожив до шестидесяти. Будучи властительницей Дартана, железной рукой правящей великим королевством, сражаясь с достойными монарха проблемами, она могла прожить и сто лет.
