ночью кружившие по улицам. В тавернах и на постоялых дворах появились люди, осторожно расспрашивавшие всех и обо всем. Неизвестно, подействовали ли эти средства, достаточно того, что случаи таинственных смертей постепенно сошли на нет. Продолжалась лишь война в портовых улочках, скрытая в ночном мраке…
Раладан покинул Дорону.
Он уже почти не сомневался, что Риолата лгала. В противном случае кто-нибудь должен был хоть что-то знать. Конечно, он мог не найти тех, кому она дала соответствующие поручения. Однако он сделал все, что мог. Дальнейшие поиски выглядели тратой времени.
Теперь он ехал в Дран, в душе надеясь, что найдет Ридарету там, где ее оставил.
Картина пожарища потрясла его до глубины души.
Усталый, голодный и обессиленный, он стоял, держа под уздцы почти загнанного, всего в мыле коня. Прошло немало времени, прежде чем он подошел ближе и, бродя среди углей, начал искать ответ.
Он его не нашел.
Еще до захода солнца он добрался до Драна. Удар, потрясший его при виде обгоревших остатков дома на краю леса, лишил его последних сил. Организм, хотя и железный, требовал отдыха — Раладан уже почти ничего не соображал. В Дороне он жил подобно пламени, безумствуя без сна и отдыха, пока не закончилось топливо. Когда было нужно, он чуть угасал, чтобы тут же вспыхнуть с новой силой. Потом он мчался во весь опор по дороге, желая в конце концов развеять опасения, убедиться, что девушка жива и здорова… Больше же всего (хотя он сам до конца этого не осознавал) ему хотелось наконец увидеть лицо родного человека… Единственного родного ему человека во всем мире.
Ему это было жизненно необходимо.
Теперь же он ничего не чувствовал — ни беспокойства, ни жалости, ни даже разочарования. Он знал лишь, что нуждается в отдыхе. Если бы перед ним внезапно появился некто с мечом в руке, он наверняка лишь пожал бы плечами: «Убивай, дурак…»
Он снял комнату на постоялом дворе возле доронского тракта, в предместье. Даже не поев, он рухнул на постель и уснул.
Он спал как убитый. Через сутки он наконец проснулся и пошел есть. Ел же он столь обильно, что хозяин гостиницы, поднося на стол все новые блюда, с неприкрытым изумлением смотрел на человека — отнюдь не гиганта, — который был в состоянии поглотить такие количества каши, мяса, сыра, хлеба, фасоли, колбасы и пива, не делая даже короткого перерыва, а лишь распуская ремень.
Поев, Раладан потребовал грога. Щедро расплатившись, он откинулся на спинку скамьи, потягивая напиток.
Гостиница попалась неплохая, портовое отребье редко сюда заглядывало. Клиентуру составляли обычно купцы и разнообразные путешественники, едущие в Дран: те, кто не успел до закрытия городских ворот или же, приехав слишком рано, вынужден был ждать их открытия, обычно пополняя кошелек оборотистого корчмаря. Комнаты и еда стоили дорого, но, должен был признать Раладан, того заслуживали.
Допив грог, он кивнул хозяину. Тот поспешно подошел; гость, обладающий подобным аппетитом, был настоящим сокровищем, тем более что денег, похоже, не считал. Раладан подвинул к нему серебряный слиток.
— Честно наливаешь, — похвалил он, показывая на опорожненный кувшин. — Я вчера видел сгоревший дом на краю леса… Кто там жил?
Вскоре он знал о пожаре то же, что и корчмарь.
И снова он очутился в Дороне, однако с совершенно иным настроением, чем несколько дней назад. Ярость и ожесточение уже не требовались; убивая нанятый Риолатой сброд, он мог самое большее натравить какую-нибудь банду на другую — и хорошо, если бы закончилось только этим. Тогда он действовал быстро, но отнюдь не вслепую, к тому же ему еще и везло… Он был не из пугливых, но прекрасно понимал, сколь незавидной стала бы его судьба, если бы местное отребье, вместо того чтобы вцепиться друг другу в глотки, обнаружило бы работу постороннего… Впрочем, теперь было не совсем понятно, кого еще тянуть за язык. Тех, кого он прирезал в темных переулках, он хорошо знал, поскольку сам когда-то рекомендовал их Риолате. Они ничего не знали. Значит, она воспользовалась услугами других. Кого? И вообще, местных ли? Если он хотел это выяснить, следовало действовать медленно и осторожно, без спешки. Если Риолата говорила правду — Ридареты нет в живых. А если ее только похитили и не поступило приказа убивать — у него имелось время на поиски. По крайней мере, так он полагал.
Ему не давала покоя история пожара на краю леса. Хозяин гостиницы уверял, что там нашли обгоревшие трупы. Неужели людей Риолаты? Но, во имя Шерни, что там, собственно, случилось? Он хорошо знал Ридарету — девушка многое умела и была далеко не глупа. Но она не могла победить в схватке с убийцами, ведь Риолата послала туда далеко не мальчишек. Кто в таком случае убил несколько человек (корчмарь не знал, трех или четырех)? Кто мог ей помочь? И наконец, чем в конце концов все завершилось? Она убежала? Ее похитили? Или, может быть?..
Этого он боялся больше всего. Того, что одно из обгоревших тел…
Он в это не верил. Не хотел и не мог поверить.
Ответы на все вопросы следовало искать только в Дороне.
Первым делом он отправился в порт. И правильно сделал. Этот корабль он узнал бы всюду, даже не глядя на белые паруса…
Он не был ни удивлен, ни ошеломлен. Напротив, он ожидал возвращения «Сейлы» даже раньше. Ведь он знал, какова цель операции стражников. Старый Броррок, естественно, благополучно скрылся. Трудно было предположить, что имперские фрегаты будут до бесконечности плавать туда и обратно лишь потому, что так в глубине души желал лоцман Раладан. Они вернулись на Сару, «Сейла» же направилась прямо к тайнику Демона. Сокровища находились здесь, в Дороне. В руках этой женщины… или, вернее сказать, этого существа.
Сокровища, однако, его уже не волновали. Они были безвозвратно утрачены — и только.
Тот же факт, что Риолата снова наслаждалась свободой, имел огромное значение. Она должна была уже знать, что купцов, столь успешно до сих пор прикрывавших всю ее деятельность, постигла незавидная судьба… Он сильно сомневался, что она сочла бы это случайностью. Следовало ожидать, что она готова на все; что ж, теперь ему уже почти нечего терять. Жизнь?
Жизнь… Он ставил ее на кон чаще, чем серебряные слитки при игре в кости.
Раладан надеялся, что дочь Ридареты занята сейчас множеством дел, взять хотя бы «Сейлу». Ведь официально корабль являлся собственностью добряка Литаса. Наверняка уже появились многочисленные наследники…
Самая простая мысль, которая пришла ему в голову, — сразу заняться Риолатой, самым надежным источником любых сведений. Он ругал себя за то, что не сделал этого раньше, еще там, на острове. Что ж, тогда его по-настоящему потрясло то могущество, которое продемонстрировала девушка. Кроме того (он уже в десятый раз обдумывал собственные поступки), он спешил. У него не было никакой гарантии, что он услышит правду, а каждый ложный след, по которому он пошел бы, мог стоить Ридарете жизни. Так он тогда думал. Но, ради Шерни, стоило попробовать договориться с Лереной…
Он гнал прочь подобные мысли. Что случилось, то случилось. Он либо ошибся, либо нет. Всяческие рассуждения на тему «Что было бы, если…» вели в никуда.
Теперь, однако, страх и то ощущение кошмара, столь пронзительное на острове Демона, прошли. Воистину ему нечего терять. Естественно, следовало нанести удар в самое сердце, то есть в нее. Да, конечно, она владела силой, о которой он не имел понятия. Но и что с того? Может быть, лучше было бежать куда глаза глядят и спрятаться где-нибудь в глухой чаще, в страхе перед тем, что девушка снова начнет призывать Темные Полосы и тогда Шернь поразит Гарру ударом молнии?
Он не до конца понимал, что станет делать, когда Риолата окажется в его власти. Разум, однако, подсказывал ему, что, если кожу на спине надрезать ножом, после чего захватить клещами и медленно сдирать вниз, правда выйдет на свет столь же быстро, как и громко.
