44
Потом она стыдилась той минутной слабости и давала ему понять, что это было лишь недоразумение. Он боялся этому верить. Скорее он предпочел бы видеть какую-то хитрость, игру… Она сама не осознавала того, сколь потрясла его та наивная просьба сохранить ей верность. Неожиданно он увидел в ней человека — одинокую, лишенную близких девушку, которой жизнь уже сделалась не мила. Ей все приходилось покупать — защиту, привязанность, верность. Никто не пришел и не сказал ей попросту: «Я с тобой».
Никто, кроме него.
Во второй раз за всю жизнь он обнаружил, что ему не хватает сил… Просьба была оружием, против которого он не мог устоять. Никто никогда ни о чем его не просил; кто мог бы просить пирата, да и о чем? Однако, когда его все же о чем-то просили, он не мог отказаться. Много лет назад Демон, попросив его позаботиться о дочери, связал его сильнее, чем могли бы это сделать прямой приказ или золото. И вот теперь — опять. В самом деле, он предпочел бы сто раз услышать, что это лишь игра с ее стороны, игра, рассчитанная именно на такое воздействие.
Однако ничто, похоже, того не подтверждало.
Судя по всему, он действительно обладал некоей властью над девушкой. Неужели горбун был прав?
Раладан пытался отбросить прочь эмоции, рассуждать хладнокровно. Он не верил. Не верил, что эта молодая женщина испытывает к нему что-либо, кроме давних, почти забытых чувств. В конце концов, когда-то он был ее опекуном, по сути, заменял ей отца. Однако мысль о том, что она или Лерена… что кто- то из них мог бы…
Вздор!
Он начал вспоминать то время, когда служил под началом Лерены. Сколько раз она унижала его, пыталась…
Нахмурившись, он потер лоб.
Он чувствовал себя словно мальчишка. Собственно, он довольно слабо знал женщин. Слабо… Он вообще их не знал. Где он мог их узнать и когда? Во время службы в морской страже? У Броррока? У Раписа? О женщинах он знал лишь, что они существуют. Иногда, осенью, находясь на берегу, он овладевал ими — без особого труда. Иногда покупал. Однако ему ни разу не пришло в голову, что и женщины тоже могут хотеть кем-то овладеть… Он весьма туманно представлял себе, как подобное могло бы выглядеть. Как должна была бы поступить женщина, желающая заинтересовать его собой? Бросить вызов, естественно… Дать понять, что овладеть ею невозможно.
Открывшаяся перед ним истина повергла его в изумление. Удивительно, что никому до него не пришло это в голову. Он, Раладан, открыл новую землю.
Неужели старый музыкант был прав? Нет, он даже не представлял себе подобной возможности. Впрочем, даже если Лерена… Но эта — никогда!
«Почему? — спросил он сам себя. — Почему нет?»
«А потому, — тут же ответил он, — что ты слишком стар, приятель».
Простой ответ вполне его удовлетворил.
Потом он начал постепенно осознавать, что на этот раз он какую-то землю… закрыл.
Он поморщился — и перестал думать о женщинах. Ему нравилось, если у них были светлые волосы. И все.
Он все еще занимал ту же комнату в Дороне, в каменном доме, который ему показали после возвращения с Берега Висельников. Он уже знал, что Риолата в этом доме не живет; да, иногда она там ночевала, но редко. Дом фактически использовался в качестве казармы — в нем размещались солдаты Семены. Из того, как к нему относились, он легко сделал вывод, что вовсе не является пленником. Но было что-то еще. Его не воспринимали и как равного. Даже Давароден, коренастый уроженец Прибрежных островов, тот самый, который подал ему меч, когда они возвращались с Берега в Дорону, именовал его не иначе как «господином». Возможно, таким образом Риолата пыталась притупить его бдительность? А может быть, она ему доверяла и он должен готовиться занять какой-нибудь высокий пост рядом с ней?
О большем ему не приходилось и мечтать.
Пока что, однако, он оставался глух и слеп: он не знал ничего о ее планах, кроме того, что следовало из слов горбатого музыканта; ничего о предназначенной ему роли, даже о том, предназначила ли она ему вообще какую-либо роль.
Однако его неведение продолжалось недолго.
Меньше чем через неделю после состоявшегося между ними необычного разговора она появилась у него, около полудня. В первое мгновение он ее не узнал. Лишь когда она сняла полузакрытый шлем, он понял, кто на самом деле этот таинственный пришелец в кольчуге и бело-зеленом солдатском мундире.
— Я никогда не прихожу сюда днем, — сказала она, кладя шлем на стол, а рядом с ним — рулон карт, принесенный под мышкой. — Потому и пришлось переодеться. Все знают, что в этом доме живут солдаты, сопровождающие товары уважаемого Мелара. Это сын Литаса, — пояснила она. — Ты оказал мне большую услугу, освободив меня от старика… Когда-нибудь я тебе все объясню.
— К чему все эти предосторожности? — спросил он. — В этом городе даже не знают о твоем существовании. Ты прекрасно могла бы открыто вести свои дела, госпожа. Насколько мне известно, они вполне законны.
— До поры до времени. — Она насмешливо наклонила голову. — Это лишь видимость. В любой момент могут начаться хлопоты. Все эти купцы, которыми я прикрываюсь, нечто вроде щита. Они примут на себя первый удар. Ну ладно. — Она повернулась к столу, развернула одну из карт и прижала ее край шлемом. — Иди сюда, Раладан. Пора кое-что тебе рассказать. Здесь Гарра, — она рассмеялась, увидев на его лице такое выражение, словно он в первый раз слышал о подобных землях, — а здесь Агары. Здесь будет восстание… а здесь — моя война.
— Вот и все, — закончила она, сворачивая карты.
Планы ее были впечатляющи — это следовало признать.
Однако его беспокоило нечто иное. Он решил, что может сказать об этом прямо.
— Я вижу две возможности, — задумчиво проговорил он. — Или все это правда… или же частичная ложь, неполная правда, или ложь от начала до конца.
— Что ты хочешь этим сказать? — удивленно спросила она.
— Только то, что я, естественно, считаю, что услышал правду. Но такую правду, госпожа, открыть может лишь безумец. Разве что он считает собеседника человеком заслуживающим полного доверия или же уверен, что человек этот его не выдаст, даже если очень того захочет.
Она выжидающе смотрела на него.
— Это все? Ничего нового ты не сказал, — язвительно бросила она. — Сколько раз ты еще хочешь услышать, что я тебе доверяю? Кажется, я уже дала тебе это понять, и причем достаточно ясно?
Он кивнул:
— Хватит об этом. Из того, что ты сказала, госпожа, следует, что путешествие в Дурной край ты планировала уже давно?
— Конечно, Раладан, — ответила она. — По многим причинам… Я действительно надеялась, что мудрецы-посланники из Громбеларда объяснят мне, кто я на самом деле. Это сделал ты. Однако мне нужно подтверждение. Но прежде всего, как ты справедливо заметил, не в человеческих силах превратить Ахелию в крепость в течение года. Поэтому мне нужна сверхчеловеческая сила… Мне нужны Брошенные Предметы, благодаря которым Полосы Шерни окажут мне помощь. Мне нужен также кто-то, кто сумеет этой помощью надлежащим образом воспользоваться. Не знаю, что может подкупить мудреца из Дурного края. Если золото — предложи ему. Если власть — обещай ему. Если же ничто — заставь его.
— Не понимаю, госпожа. Значит ли это?..
— Именно так. Корабль ждет, капитан Раладан. Теперь слушай внимательно. Может быть, я частично отвечу на твой вопрос, почему тебе доверилась. Буду с тобой полностью откровенна — ты на меня как с
