Иногда, когда она переходила на свой высокомерный гаррийский, Мевева охватывала неприкрытая злость. В свое время он заметил, что Риди, похоже, даже сама того не зная, совершенно иначе разговаривает с Раладаном или, например, с кем-то вроде той рослой блондинки, встреченной в порту в Ахелии, наверняка высокопоставленной госпожой, чтоб ей провалиться, чем с ним и вообще со всеми моряками. Она что, старалась опуститься до их уровня? Чтобы они понимали, о чем она говорит?
— Я говорю, что хорошего слишком много. Для моряка должно быть все просто и ясно, а для этих людей все перемешалось. Это капитан, а это шлюха для команды. Но если капитан — заодно и шлюха для команды, то что следует делать: слушать ее или трахать? Иногда слушать, а иногда трахать?
— Ну да! — кивнула она. — Всему свое время и место.
— Но они не знают, когда делать одно, а когда другое. Стоит им выпить, и в голове у них все путается.
Мевев уже был сыт разговором по горло и жалел, что вообще его начал.
— Ты никогда не говорил, что у них в голове путается.
— Когда-то не путалось. Ты показывала им, что умеешь, а они на тебя таращились и даже не знали, можно ли подойти ближе. А теперь Неллс прибивает тебя к стене и залазит на тебя.
— Потому что я так ему велела. — Прекрасная Риди умела говорить намного более складно, нежели Мевев, но он, увы, был умнее; он видел, в чем проблема, просто не умел выразить ее словами, капитанша же ничего не видела. — Иначе бы он никогда на меня не залез, поскольку я бы ему башку оторвала. Не понимаешь, зачем все это было? Я ведь тебе рассказывала, как оно бывает, когда мне приходится накормить суку, иначе…
Тихий действительно уже устал от этого разговора.
— Хотел бы я посмотреть, как следом за Неллсом на тебя залезут все остальные. Хотя… после того, что случилось вчера, такое, пожалуй, будет нескоро. Шестеро убитых, десять раненых… Ну и дала же ты им.
— Ну! — рассмеялась она.
— Слушай, капитан… В следующий раз не устраивай… ну, зрелища. Особенно по пьяни. Раз уж тебе приходится так делать — значит, надо. Я все понимаю, ты мне говорила. Но мы с Неллсом сами можем тебя прибить к стене. Или прижечь тебе пятки, или что ты там придумаешь. Парням лучше не показывай. Ведь они уже знают, на что ты способна. И давно.
Она удивленно посмотрела на него, неуверенно моргая единственным глазом.
— Но я же люблю показать себя. Люблю, когда на меня так смотрят, а еще начинают кричать и свистеть от радости… Я же очень красивая. Или нет? — вдруг забеспокоилась она. — Некрасивая? Мевев? Я знаю, все из-за этого живота!
Она не дала ему сказать хоть слово.
— Я знала, я что-то чувствовала. Но что? Я очень подурнела? — настаивала она. — Скажи! Я толстая?
Мевев давно знал, что его капитанша идиотка, однако порой о том забывал, и ему приходилось вспоминать заново.
— Хватит уже, капитан.
— Мне нужна грудь побольше, — совершенно серьезно сказала она.
Мевеву стало нехорошо.
— Капитан, ты… совсем дура?
— Ты же сам говоришь, что я толстая и уродливая! — крикнула она и стукнула его по голове. — А что мне делать?! Я тоже больше смотреть на себя не могу! Это всегда длилось три месяца, ну, может, еще несколько дней, а теперь так долго, как, наверное, еще никогда! Не знаю, как можно выдержать девять месяцев! Растить в себе корм для рыб? Ты этого бы хотел?! А теперь ты приходишь и говоришь — ты уродина! Люди смотреть на тебя не могут!
Скандал на корме начал привлекать внимание моряков.
— Хватит уже, ты красивая. Красивая, говорю.
— Врешь!
Она еще раз дала ему оплеуху и начала спускаться с кормы, по дороге расплакавшись.
Мевев стоял на корме, глядя на море, на паруса, на палубу…
Он качал головой и думал.
Громбелардские морские пути — ибо их насчитывалось два: Северный и Южный — были самыми оживленными в Шерере. Из армектанской Рины и Рапы через Срединные воды доставлялись разнообразные товары из северного и центрального Армекта. Их перегружали в Лонде, после чего везли дальше, чаще всего по Северному пути, в Дартан.
«Гнилой труп» шел именно этим путем.
Не выдавалось почти ни дня, чтобы на горизонте не появился какой-нибудь парус. На горизонте — поскольку ни один капитан особо не стремился к встрече с другим парусником, а уж особенно одиноким; кто его знает? Неизвестно. Торговые корабли, главным образом медленные шхуны, чаще всего собирали в конвои, придавая им военное сопровождение. Одинокий корабль мог оказаться пиратом.
Их миновали на благоразумном отдалении.
Однако за кормой «Гнилого трупа» появились какие-то странные корабли, всего два — слишком мало для конвоя. Они шли тем же самым курсом, явно быстрее судна Слепой Тюленихи Риди, и должны были его догнать.
Но не догоняли.
Тихий таращил глаза, прибегая также к помощи соколиного взгляда нескольких членов команды (на каждом корабле находилась пара-тройка тех, кто видел лучше других). Но он так ничего и не выяснил — оставалось лишь строить догадки. Парусники различались размерами, но это могло означать что угодно. Пятнышко и точка на горизонте. Маленький фрегат и большая шхуна. Каравелла и фрегат. Что угодно и что угодно. Может, все-таки не шхуна — шхуна бы «Труп» не догнала.
Военные эскадры имперских обычно состояли из кораблей с похожими размерами и скоростью. Обычно, но не всегда. Гаррийский флот, поредевший во время последнего восстания, все еще не мог собрать настоящих эскадр. В его состав входило все, что только держалось на воде. Но — гаррийская эскадра на этом пути? Южном Громбелардском? Разве что в сопровождении конвоя.
Тихий решил, что за кормой у него пираты, вероятно, с Агар. Но что это могло означать? Неужели уже выяснилось, что оставила Риди после себя на Малой, и Раладан выслал погоню? Вряд ли. Даже если действительно об этом стало известно, то Раладан — так, по крайней мере, говорила Тюлениха — не знал, куда идет «Гнилой труп». И если уж он и отправил бы кого-то в погоню, то скорее одну из военных эскадр Ахагадена, старую или новую. Кто из капитанов, заходящих в Ахелию, чтобы реализовать добычу, согласился бы преследовать Слепую Тюлениху Риди?
Мевев думал и думал, чего он не любил, хотя и умел. Но в последнее время ему приходилось думать постоянно.
Он спустился в каюту, но поговорить все равно было не с кем. Он качал головой, размышлял, составлял план, наконец пошел искать Сайла. Тот командовал парнями у руля — старые учили новичков, как управляться с упрямым рычагом.
— Пойдем.
Сайл передал кому-то командование над рулем, и они с Мевевом вышли на палубу.
— Ничего нового я так и не придумал, насчет тех. — Старший помощник показал далеко за корму. — Остается лишь ждать, пока обойдем Дальние. А потом уже прямо в Лонд. За кормой у нас не знаю кто. Ничего не знаю.
— Что она тебе сказала?
— Старуха? Что мы идем в Лонд. С тех пор больше ничего. В Лонде «Гнилого» узнает любой горожанин, а уж тем более моряк. Мы не можем туда заходить, ибо нам конец. Если спросишь меня, то я не появлюсь даже в Лондской бухте, не говоря уже о Лонде.
— А сейчас Тюлениха что говорит?
Мевев тяжело посмотрел на Сайла.
