основательно. Конечно, матросы с этого корабля, поодиночке или группами, постоянно бродили по Ахелии, но большое пиршество с участием самой капитанши и всего корабельного начальства — о, это было совсем другое дело.
Слепая Тюлениха Риди приехала верхом, восседая на плечах самого рослого из встреченных ею верзил — среди которых немного было отцов семейств, ремесленников или торговцев. При виде капитанши за столами началось оживление, раздались приветственные крики, однако видно было, что эта банда знакома с дисциплиной — кто-то сразу же навел порядок, разбили о стену морду какому-то пьяному, который не хотел успокаиваться. Все начали ритмично стучать кружками о столы, а у кого не было кружки, стучал рукояткой ножа, миской, кулаком… один даже головой. Поставленная на стол княжна с ходу опорожнила сунутую ей кружку водки, подняла руки и в ритме стука закружилась на месте, после чего, смеясь, подпрыгнула и с бесцеремонной легкостью перекувырнулась в воздухе назад, приземлившись на ноги, так, что у нее чуть не оторвались сиськи. Крики и овации раздались с новой силой; двое детин несли длинную лавку, на которой уже сидел играющий на дудке музыкант. Подскочили еще трое, загремел барабан, зазвучала флейта, подхватила окарина, и грянула моряцкая песня:
Радостные участники пиршества завершили песню громогласным ревом, свистом и новым грохотом кружек о столы. Превосходная песня стоила того, чтобы ее повторить, так что ее сразу же начали петь снова. На самом длинном столе девицы из команды выстроились вместе со своими приятелями в ряд: матрос — баба — матрос; держась за руки, этот ряд перемещался боком от одного конца стола до другого, стуча грязными пятками в ритм, сбрасывая на землю посуду, пока восторженные девушки во весь голос, при согласном молчании мужских глоток, не пропели то, что сказала своим парням героиня песни, и были вознаграждены новой громкой овацией. Видно было, что в таверне развлекается дружная команда, не впервые хором ревущая песню. Эти люди выхлестали вместе несколько сотен бочонков водки, так что они были настоящими братьями. И сестрами, если, конечно, считать обычным делом трахать сестер.
Капитанша, танцевавшая с парнями на другом столе, спрыгнула на скамейку и попала в объятия рыжего бородача, который тут же протянул ей новую кружку, наполненную водкой. Она выпила, прокричала рыжему что-то на ухо, показала направление, и ее отнесли к дверям таверны, где о косяк опирался задумчивый мужчина лет тридцати с небольшим, на первый взгляд не принимавший участия в забаве. Но это только на первый взгляд — потому что человеком этим был Мевев Тихий, первый помощник с «Трупа», и задумчивость на его лице означала то же, что нескрываемая радость на любом другом. Невысокий, но крепкий рыжий бородач поднял капитаншу выше и посадил себе на плечо. На ощупь, но со знанием дела втыкая себе в нос огромную золотую серьгу, она смотрела на пляски на столах, потом наклонилась к своему заместителю.
— Ты заплатил?! — крикнула она, перекрикивая матросскую песню про кока, который свалился в котел и сварился. — Ну, хозяину?!
Мевев кивнул.
— Он не жаловался?! Что мало?!
Мевев поднял ладонь и покачал ею из стороны в сторону: «Постольку-поскольку».
— Ну и ладно! Я плачу вперед, так что пусть радуется! Сегодня все должно быть как надо!
Офицер кивнул.
— Где вино?!
Для моряков было пиво и водка, но Тюлениха Риди не пила что попало. Ну, может быть, иногда.
Мевев ткнул большим пальцем за спину. В глубине таверны, на маленьком столике в углу, стояли три солидных кувшина; сидевшая на плече бородача капитанша заметила их без труда, хотя в помещении было
