Она вела с ними мысленный разговор.
Стюарту Саттеру сказала: «Предупреждая о Морхаузе и Кеннеди, ты рисковал своей карьерой. Теперь ты рискуешь двоюродной сестрой ради чужого ребенка. И ничего не выигрываешь. Как и Сьюзан, которая отказалась от собственной жизни ради папиной мечты. Контракт, выгодный только одной стороне, не контракт; это знает любой первокурсник».
«Вы не учли всех тонкостей торговли, мистер Иагаи. Если Стюарт дал мне что-то, а я даю что-то Стелле, и спустя десять лет Стелла станет благодаря этому другим человеком и поделится с кем-то незнакомым – это прекрасно. В этой экологии торговли каждое звено необходимо, невзирая на отсутствие прямых контрактов. Нужна ли лошади рыба? Бесспорно».
Теперь ей было что ответить Тони: «Да, в Испании есть нищие. Но там есть и еще кое-что. Отринь попрошаек – и ты отринешь всю страну, обделишь ее своим милосердием. Именно этого добивалась беременная, испуганная Алиса так много лет назад. Она хотела помочь МНЕ, а я не позволила, потому что не нуждалась в помощи. А теперь все наоборот. Нищим так же важно помогать другим, как и получать помощь».
Наконец она УВИДЕЛА ОТЦА. С сияющими глазами он держал экзотические цветы. «Ты был не прав. Алиса – особенная. О папа, до чего же она особенная!»
И вдруг она испытала необыкновенную легкость. Лейше показалось, что ее пронизывает свет, уходя в иные миры.
Она везла спящую женщину и искалеченного ребенка на восток, к границе штата.
Часть вторая
Убежище. 2051 год
Можно сказать, что страна – это территория, люди и законы. И только территория обладает некоторой устойчивостью.
Глава 8
Джордан Ватроуз стоял у ворот фабрики скутеров, принадлежавшей движению «Мы спим», и глядел на пыльную дорогу. Фабрика была обнесена восьмифутовой оградой под напряжением. Не поле И-энергии, конечно, но пока атаки на завод дальше слов не идут, сойдет. А там посмотрим. Позднее им понадобится И- поле. Так сказал Хок.
За рекой, в Арканзасе, И-энергетические конусы завода «Самсунг-Крайслер» сверкали в лучах утреннего солнца.
Джордан прищурился. Волосы слиплись от пота, по шее струился пот. Охранница, жилистая баба с волосами, похожими на паклю, высунулась из будки и крикнула:
– Жарковато, а, Джордан?
– Как всегда, Мейлин, – ответил он через плечо.
– Вы, калифорнийцы, просто вянете в этом пекле.
– Наверное, мы не такие крепкие, как вы, речные крысы.
– Точно. Погляди только на мистера Хока.
Как будто кто-нибудь на фабрике «Мы спим» его не видел! Не сказать, что Хок не заслужил того почтения, которое прозвучало в голосе Мейлин. Прошлой зимой Джордан сопровождал Хока, зашедшего побеседовать в хижину Мейлин. Там было отопление и дешевая И-энергия, на которые имел законное право каждый гражданин, но водопровод отсутствовал, мебели было всего ничего, как и игрушек для тощих детишек. На прошлой неделе Мейлин важно объявила, что купила туалет и кружевные накидки на подушки. Джордан понял, что эта гордость была важнее самих обнов.
Джордан снова уставился на дорогу. Мейлин спросила:
– Ждешь кого-нибудь?
– Разве Хок не предупредил?
– О чем?
– Господи! – сказал Джордан. Терминал в будке резко зазвонил, и Мейлин отпрянула. Джордан видел сквозь пластистекло, как во время разговора каменело лицо женщины. Лед в пустыне. В Калифорнии он ни разу такого не видел.
Очевидно, Хок не только велел ей пропустить посетителя, но и назвал его имя.
– Да, сэр, – проговорила она, и Джордан поморщился: если на заводе кто-то называл Хока «сэр», значит, он был в ярости. Но свой гнев никто не осмеливался выплеснуть на Хока. Для этого находились другие козлы отпущения.
– Твоя работа, Джордан? – Мейлин вышла из будки.
– Да.
– Зачем? – Она выплюнула это слово, и Джордан наконец-то – Хок всегда говорил, что он слишком терпелив, – почувствовал, как его физиономия, в свою очередь, застывает.
– Не твое дело.
– Все, что происходит на этом заводе, – мое дело, – отрезала Мейлин, и это было чистой правдой. Хок сделал так, чтобы все 800 работников болели за свое предприятие. – Нам такие, как она, не нужны.
– Очевидно, Хоку виднее.
– Я спросила у тебя: зачем?
