– Это все равно, как ни зови. Ты, пожалуйста, без чинов, а говори попроще и покороче: нужно тебе?
– Так точно, ваша милость!
– А нужно, так и бери!
И оставя в руках блаженного бумажник, молодой человек отвернулся и тихо прошелся в сторону.
Фомушка меж тем, совсем не зная что и подумать обо всем происходящем, вынул трепетной рукой пачку банковых билетов и раздумчиво, под влиянием какого-то чувства совестливости, взял только одну двадцатипятирублевку.
– Ну, кончил, что ли? – спросил тот приближаясь.
– Кончил, ваша милость! – И Фомушка почтительно подал ему бумажник, который тот, даже не заглянув в него, небрежно сунул в свой карман и взял блаженного за руку.
– Теперь ступай за мною, – сказал он, направляясь к Садовой улице.
– Отпустите, ваше сиятельство!.. Ни денег ваших, ничего мне не надо!.. Простите, христа-ради! – взмолился Фомушка, упираясь на месте.
– Чего ты, дурак?! – остановился чудной гость. – Чего ты?! Не бойся, в полицию не поведу тебя и дурного ничего не сделаю.
– Да куда ж вы меня тащите?
– К себе на квартиру – ты нужен мне. Понимаешь ли? Нужен!
– Да нет, вы верно по начальству желаете…
– Зачем по начальству, если я мог просто на месте – взять да убить тебя?.. Ступай, зла тебе никакого не будет, – порешил он и снова потащил его за руку.
Фомушка не противоречил более, решась покорно идти с ним и только недоумевая, что из этого выйдет. Он оглянулся назад, на Гречку, но тот уже поднялся и, прихрамывая, поволок свои ноги в противную сторону.
У одного из подъездов на Садовой улице ожидала барская карета. Молодой человек втолкнул в нее Фомушку, и сам сел подле. Приехали к небольшому каменному домику щегольской наружности. Сонный дворник при виде кареты поспешно дернул за ручку звонка, и в ту же минуту с лестницы сбежал лакей со свечою. Дворник снял шапку, лакей почтительно поклонился, когда молодой человек проходил мимо. Фомушка не понимал, ни где он, ни с кем он, и еще пуще пришел в изумление, когда очутился с глазу на глаз «с чудным гостем» в его роскошно отделанном кабинете. «Коего дьявола нужно ему от меня? – подумалось в это время блаженному. – Ведь коль нашим рассказать – не поверят, черти, ей-ей не поверят!»
– Хочешь есть или пить? – спросил его молодой человек. – Ты не церемонься, хочешь, так и говори: хочу, мол.
– Ежели, теперича, такая милость ваша есть… можно и насчет напитку…
– Вина или водки?
– Нам, по простоте, ваше сиятельство, нам эдак водочки бы…
Хозяин распорядился, и человек принес на серебряном подносе муравленный кувшинчик и две золотые чарки.
Фомушка выпил и вскочил с места: у него рот зажгло и глаза выпучило от крепости поданного напитка.
– Сроду не пивал, а пьяница, кажись, добрый! – пробормотал он, крякнув и отряхиваясь головою.
– Ну, теперь давай о деле потолкуем, – начал хозяин, снова оставшись один на один с блаженным. – Тебя как звать-то? По виду – не то на церковника, не то на нищего смахиваешь?
– От святые церкви, во святом крещении Фомою наречен, ваше сиятельство, а мирские людишки – блаженным прозывают, – ответил Фомушка, – и как я теперича в странном житии подвизаюся…
– Нечего сказать, хорошее житие! – усмехнулся молодой человек.
– Что ж, ваша милость, такая уж линия, значит, прописана – надо полагать – по-небесному.
– А если эта линия по-земному да доведет тебя до Сибири?
– А что ж такое? Не столь страшен черт, как его малюют, как говорится.
– Ну, а как ты полагаешь, если уж идти в каторгу, то как лучше идти: за безделицу ли, али уж за такую штуку, которую не всякий и выдумать сможет?
– Уж всеконечное дело, ваше сиятельство, за плевок не стоит и конфуз приймать на спину да на лик-то свой, потому, все же он, лик-то этот, человеческий, по писанию – образ есть и подобие божие. А за важнец-дело пропадать не в пример вольготнее, по крайности знаешь за что.
– Это так, это ты разумно рассуждаешь, – одобрительно заметил ему хозяин. – Но ведь тебе, поди-ка, не особенно хорошо на свете жить?
– Нешто, ваше сиятельство, валандаемся по малости.
– А ежели бы тебе предложили жить барином, в полное свое удовольствие, дали бы квартиру хорошую, да хозяйку красивую, да в купцы записали, да рысака на конюшню поставили бы, да денег полон карман – согласился бы ты на такое житье?
– Коли б то не согласился! – облизнулся Фомушка, широко улыбаясь. – Помирать не надо. Да где его добудешь, этого счастья-то!
– Уж это не твоя забота. И ежели бы в расплату за такое житье пришлось потом по Владимирке
