'Возвращение Мюнхгаузена'. Повести, новеллы, воспоминания о Кржижановском

Штерн. Чтобы ты принял его к себе в тени.

Бэрбедж. Что ты хочешь сказать, пришелец?

Штерн. То, что я человек, позавидовавший своей тени: она умеет и умалиться, и возвеличиться - а я всегда равен себе, один и тот же в одних и тех же - дюймах, днях, мыслях. Мне давно уже не нужен свет солнц, я ушел к светам рамп, и всю жизнь я ищу Страну Ролей, но она не хочет принять меня, ведь я всего лишь замыслитель и не умею свершать: буквы, спрятанные под застежки твоей книги, о великий образ, для меня навсегда останутся непрочитанными.

Бэрбедж. Как знать. Я триста лет обитаю здесь, вдали от потухших рамп. Время достаточное, чтобы домыслить все мысли. И знаешь, лучше быть статистом там, на земле, чем премьером здесь, в мире отыгранных игр. Лучше быть тупым и ржавым клинком, чем драгоценными, но пустыми ножнами; и вообще - лучше хоть как-нибудь быть, чем великолепно не быть; теперь я не стал бы размышлять над этой дилеммой. И если ты подлинно хочешь...

Штерн. Да, хочу!

Бэрбедж. Тогда обменяемся местами. Отчего бы Роли не сыграть актера, играющего роли?

Обмениваются плащами. Погруженные в чтение Гамлеты не замечают, как Бэрбедж, мгновенно вобрав в себя походку и движения Штерна, пряча лицо под надвинутым беретом, направляется к выходу.

Штерн. Буду ждать вас. (Поворачивается к пустому креслу Бэрбеджа: на нем мерцающая металлическими застежками книга.) Он забыл книгу. Поздно, ушел. (Присев на край кресла, с любопытством оглядывает сомкнутые застежки книги. Со всех сторон - снова шуршанье страниц и тихое 'Слова - слова слова'.) Буду ждать.

Теперь третья позиция: кулисы. У входа, примостившись на низкой скамеечке, Феля. На коленях ее тетрадка. Зажав уши и мерно расскачиваясь, она учит роль.

Феля.

Я шила в комнате моей, как вдруг
Вбегает...

Вбегает Гильден.

Гильден. Штерна нет?

Феля. Нет.

Гильден. Ты предупредила его? Если он и сегодня пропустит репетицию, роль переходит ко мне.

Бэрбедж (появившийся на пороге - за спинами говорящих, про себя) . Роль перешла, это правда, но не от него и не к тебе.

Гильден уходит в боковую дверь. Феля снова наклоняется над тетрадкой.

Феля.

Я шила в комнате моей, как вдруг
Вбегает Гамлет, плащ на нем разорван,
На голове нет шляпы, грязные чулки
Развязаны и спущены до пяток;
Он бледен, как стена; колена гнутся;
Глаза блестят каким-то странным светом,
Как будто бы пришел он из иного мира,
Чтоб рассказать об ужасах его.
Таким...

Бэрбедж (заканчивает). ...Таким явился он. Не так ли? Колени гнутся... еще бы - пройти такую даль. Но рассказывать было б слишком долго.

Фелия (с изумлением вглядываясь в пришельца). Как ты хорошо вошел в роль, милый.

Бэрбедж. Ваш милый вошел в другое.

Фелия. У тебя хотели ее отнять; я отправила вчера письмо. Оно получено!

Бэрбедж. Боюсь, что туда не доходят письма. И притом, как отнять роль у отнятого актера?

Фелия. Ты говоришь странно.

Бэрбедж.

Это странно
Как странника укрой в твоем жилище.

Вошедшие Таймер, Гильден и несколько актеров прерывают диалог.

- Режиссер Таймер. Не будем придумывать ему наружность - пусть он будет похож ну хотя бы на меня: желающих просят осмотреть, - улыбнулся Рар, оглядывая слушающих.

Кроме меня одного, никто, кажется, не возвратил ему улыбки: замыслители, сомкнув молчаливый круг, ничем и никак не выражали своего отношения к рассказу.

- Таймер видится мне экспериментатором, упрямым вычислителем, придерживающимся методов подстановки: люди, подставляемые им в его постановочные схемы, нужны ему, как математику нужны цифры: когда пришла очередь той или иной цифры, он вписывает ее; когда очередь цифры отошла, он перечеркивает отслуживший знак. Сейчас, увидев того, кого он принимает за Штерна, Таймер не удивлен и даже не рассержен.

Таймер. Ага. Пришли. А роль ушла. Поздно: Гамлета играет Гильден.

Бэpбедж. Вы ошибаетесь: ушел актер, а не роль. К услугам вашим.

Таймер. Не узнаю вас, Штерн. Вы всегда, казалось, избегали играть - в том числе и словами. Что ж. Два актера на одну роль? Идет. Внимание: беру роль и разрываю ее надвое. Это не трудно - надо лишь угадать линию разрыва. Ведь Гамлет, в сущности, - это схватка да с нет: они-то и будут у нас центрозомами, разрывающими клетку на две новые клетки. Итак, попробуем: подать два плаща - черный и белый. (Быстро размечает тетрадки с ролями: одну, вместе с белым плащом, передает Бэрбеджу; другую, вместе с черным, Гильдену.) Акт третий, сцена первая. Приготовьтесь. Раз, два, три: занавес пошел.

Гамлет I (Белый плащ)	Гамлет II (Черный плащ)
- Быть?	- Или не быть? Вот в чем вопрос.