быть, он имел в виду отмену карточной системы? Но в России хоть карточную систему отмени, хоть государственную систему отмени, хоть солнечную систему отмени, мало что изменится. Если бы Белинский действительно зрел сквозь целое столетье, он обратил бы внимание на 1913 год, который действительно можно считать годом века.
1913 год — это наш эталон, ориентир, он показывает, чего мы достигли в своем поступательном развитии. Например, доля России в мировом промышленном производстве в 1913 году была ниже, чем в 1901, но значительно выше, чем в 1991. Сколько же чего приходилось на душу населения?
Все, что мы производили после 1913 года, мы производили на душу населения. Постепенно мы так привыкли производить на душу, что о теле уже не думали совсем. Собственно, мы и о душе не думали, и даже больше всего о душе не думали, а вспоминали о ней лишь тогда, когда нужно было показать, сколько чего произведено на душу населения.
Потому что на душу производить легче. Душа есть не просит, а тело постоянно просит есть. В 1913 году оно так не просило, а теперь просит все больше и больше. Потому что все, что мы производим, мы производим не на него, а на душу населения.
Зачем России двуглавый орел?
Можно просто сказать: одна голова хорошо, а две лучше.
Можно ответить в плане экономическом: чтобы добычу высматривать одновременно на западе и на востоке.
Можно ответить в плане демократическом: одна голова без царя — это просто глупость, а две головы без царя — это уже демократия.
А можно опять-таки просто сказать: когда все в государстве наперекосяк, очень удобно валить с больной головы на здоровую.
Жозеф Фуше
Революции гром отгремел и затих, но опять возникают знакомые лица: якобинец Фуше апогея достиг — дослужился до чина министра полиции.
То ли это добро дослужилось до зла, то ли зло утомилось делами кровавыми…
То ли наша планета не в меру кругла: слишком левые взгляды становятся правыми.
Раздел пятый:
Анекдотическая советская история
-
— Мы вырубим все оазисы, чтоб они не заслоняли от нас пустынь, которые нам еще предстоит засадить деревьями.
Анек Дот, наследник Геро Дота.
Победившая революция
Революцию лучше привозить из чужой страны, это намного спокойней, чем выращивать ее в своей собственной. Декабристы привезли революцию из Франции, куда пришли с нашей армией в процессе победоносной войны, а откуда было везти революцию в нашем веке?
Пришлось отправляться за границу не с армией, а за собственный счет, на скудные средства своей подпольной организации.
И вот приезжает за границу молодой человек по прозвищу Старик. Ходит, присматривает для России революцию. Одновременно живет со своей семьей. Условия хорошие, можно жить, но там, в России, не терпится. Вспыхнула революция, хотя ситуация для нее еще не сложилась. И, конечно, ее подавили, эту первую русскую революцию.
Декабристов тоже подавили, но они хоть разбудили Герцена. А когда Герцен снова уснул, родился Старик — в тот же самый год, чуть ли не в тот же месяц. И уж он, Старик, пошел будить всех подряд, не думая о том, кого и чего разбудит.
После поражения первой русской революции ушли революционеры кто куда — кто в тюрьмы, кто в подполье, кто в эмиграцию. Полиция ищет, с ног сбивается, а молодой человек по прозвищу Старик сидит у себя за границей и через границу дает указания: что делать и с чего начать.
Так и живет молодой человек за границей и постепенно приближается к своему прозвищу. И тут — ну, наконец-то! — война. Германец идет на Россию, как сто лет назад француз. Ситуация повторяется. Стоит только разбить германца, войти в Берлин — и все в порядке, вывози революцию.
Молодой человек по прозвищу Старик решил для верности заранее договориться с германцем. Дескать, мы вам победу, а вы нам революцию.
Германец не возражал. Дела у него на фронтах складывались не лучшим образом, так что ему было не до возражений. Пообещал даже финансировать русскую революцию за счет собственной.
Но тут в России грянула революция. Собственная, не привозная. Царь, конечно, отрекся от престола, на кой мне, говорит, это царствие. Я, говорит, хотел как лучше, но если сейчас как хуже на повестке дня…
Отстранили царя от власти, поставили Временное правительство. Тут уже энтузиазм народный, германца бьют еще больше, чем били при царе.
Отыскал германец в загранице Старика: вот тебе вагон запломбированный, дуй в Россию, перехватывай власть. И запомни лозунг момента: миру мир, война войне! Но, конечно, на подходящих условиях.
Не хотелось ехать в Россию, уже отвык. Даже на карте не сразу найдет, хотя территория довольно приличная. Но, как говорится, долг перед отечеством. Тем более долг в несколько миллионов и перед таким отечеством, как Германия.
Сел в запломбированный вагон, приехал в Россию, а тут его уже ищут. Раньше царь искал, теперь ищет Временное правительство — ну прямо как сговорились!
Вышел из вагона Старик — и прямо на нелегальное положение. Что-то сбрил, что-то приклеил — совсем не узнать. Но и он Россию не очень узнает. Может, не туда завезли — вагон-то был запломбированный!
Революция прошла гладко, без всяких неприятностей. Правительство с самого начала знало, что оно временное, а потому не сопротивлялось.
