Наследник Пушкина и Бенкендорфа
Одни писатели в заключении, другие тоже, как говорится, не на свободе. На воле, но не на свободе.
Поэтому шеф жандармов писал стихи: писатели могут сидеть, но литература не должна останавливаться.
Спрашивает покойный Берия у покойного Андропова:
— Одного не могу понять: как вам удавалось совмещать в себе Пушкина и Бенкендорфа? Неужели вас посещала муза?
— Посещала, Лаврентий Павлович.
— Неужели по доброй воле? — Берия сокрушенно вздохнул. — А ко мне всех этих муз только под конвоем приводили.
Воспоминание о Казанове
Сколько в мире женщин — тех, что не про нас! До отказа их, но суть не в этом.
Казанова плакал, получив отказ, потому что он привык к победам.
И не раз хотел покончить он с собой, добираясь до жены соседа. Затянуть на шее шарфик голубой, потому что он привык к победам.
Мы не казановы, и во цвете лет нас не сломят мелочные беды. Поражений в мире больше, чем побед, но из них мы делаем победы.
Если кто чего-то в жизни не нашел, он не станет ахать или охать. Потому нам так живется хорошо — хорошо, что сделано из плохо.
Всенародный праздник трудящихся
Ясным весенним днем, стоя на трибуне мавзолея и приветствуя дружные колонны трудящихся, Андрей Андреевич Андреев спрашивал у Анастаса Ивановича Микояна:
— Слышь, Анастас, а ты знаешь, почему называется «мавзолей»? Раньше я как-то над этим не задумывался.
— И дальше не задумывайся, — посоветовал Микоян.
— Если хочешь знать, спроси у Лазаря. Ему рассказывал Коля Ежов.
Услышав популярную в народе фамилию, Анастас Иванович попробовал отвернуться, но Андрей Андреевич потянулся за ним, горя желанием удовлетворить его любопытство.
— Они одного историка прихватили. Так вот, этот историк говорит, что слово «мавзолей» происходит от имени какого-то древнего деятеля. Не то Мавзола, не то Мавзула, в протоколе допроса точно записано. И вот представь себе, этому Мавзулу построили мавзолей.
Анастас Иванович молчал, опасаясь, как бы эта древняя история не имела современных последствий. Он вытер со лба холодный пот, Андрей Андреевич тоже вытер холодный пот, но при этом продолжал:
— Лазарь говорит, что Коля пытался вытянуть имена соучастников этого Мавзола, но историк помнил только Геродота, тоже якобы историка, которого он даже назвал отцом истории, представляешь? Конечно, Коля вышел из себя. В общем, в этот день подследственный уже не мог давать показаний. А на следующий день, когда он пришел в себя, он признался, что этот Геродот не был отцом истории, но неосторожно упомянул, что их мавзолей был одним из семи чудес света. Лазарь говорит, что когда Коля это услышал, с ним сделалось что-то нехорошее. «Ах, так это их мавзолей чудо света?» — спросил он тихим голосом. Подследственный сразу скис, я, говорит, оговорился, чудо света — это наш мавзолей, причем самое первое чудо света, а мавзоловский мавзолей называли так только временно, пока не построили наш. Тут он потерял сознание.
Анастас Иванович изо всех сил махал руками трудящимся, чтобы не слышать этого разговора, но при этом старался ни слова не пропустить, чтобы в случае чего быть во всеоружии.
— Лазарь говорит, — продолжал Андрей Андреевич, — этот подследственный много бы чего рассказал, если б держал язык за зубами. Но он не сдержался, назвал Мавзола сатрапом. Тут Коля прямо взъярился. Это ж, дескать, кого он имеет в виду? Это он имеет в виду того, кто лежит в мавзолее? Историк стал объяснять, что он имел в виду Мавзола, но Коля уже не мог успокоиться. В каком смысле Мавзола? Пусть, дескать, выкладывает, в каком смысле Мавзола! Подследственный стал бормотать, что в слове «сатрап» в то время не было ничего обидного, так, мол, называли правителя, как сегодня называют Председателя Совнаркома. «Так как же называют нашего Председателя Совнаркома?» — очень тихо спросил Коля Ежов, Можешь себе представить, что там было дальше. Следствие по делу историка пришлось прекратить за отсутствием историка. Поэтому о мавзолее больше ничего узнать не удалось. Ну, Анастас, что ты думаешь по этому поводу?
Анастас Иванович подумал и сказал:
— Первое мая — замечательный праздник трудящихся.
Всенародные выборы
В стране всенародные выборы. Заходит товарищ Хрущев в кабину для голосования, чтобы отдать свой голос за товарища Хрущева, а там уже сидит товарищ Брежнев. И говорит товарищ Брежнев:
— Товарищ Хрущев, я вас вычеркиваю.
Говорит, а у самого глаза слипаются после вчерашнего. Не успел договорить фразу, как тут же уснул.
И приснилось ему, что он пришел на выборы. Заходит в кабину, а там Андропов, всенародный чекист. И говорит чекист Андропов:
— Товарищ Брежнев, мы вас вычеркиваем.
Думает Брежнев: как бы усыпить бдительность этого чекиста? Может, думает, уснет, тогда мы с ним разберемся.
Но чекиста не усыпишь, не такая у него работа. Как говорят на Украине, чекай не чекай, чека не перечекаешь.
Уснул сам Брежнев. После вчерашнего.
И опять ему приснилось, что он на выборах. Заходит в кабину, а там Хрущев. И говорит товарищ Хрущев:
— Учти, Леонид, я тебя вычеркиваю.
Выпятил Брежнев грудь, а там столько звезд, что Хрущеву показалось, будто наступила ночь, и он уснул под чужими звездами.
Только уснул — и сразу на выборы. Заходит в кабину, а там Сталин, разоблаченный культ. Спокойно раскуривает трубку и говорит голосом Кашпировского:
— Спать, спать, спать!
А Хрущеву — ну совершенно спать не хочется. Ему совсем другое хочется от страха.
Уснул товарищ Сталин. Он привык не спать по ночам, поэтому днем уснуть ему ничего не стоило.
И приснилось ему, что он на выборах. На первых всенародных выборах 1937 года.
Музыка, конечно, цветы. Заходит товарищ Сталин в кабину, а там Ленин, Владимир Ильич. И говорит
