ЧАСЫ
Понимая всю важность и ответственность своей жизненной миссии, Часы не шли: они стояли на страже времени.
СЕКУНДА
Был большой разговор о том, что нужно беречь каждую секунду.
Сначала выступал Год. Он подробно остановился на общих проблемах времени, сравнил время в прошлые времена со временем в наше время, а в заключение, когда время его истекло, сказал, что нужно беречь каждую секунду.
День, который выступал вслед за ним, вкратце повторил основные положения Года и, так как времени на другое у него не оставалось, закончил свое выступление тем, что надо беречь каждую секунду.
Час во всем был согласен с предыдущими ораторами. Впрочем, за недостатком времени, ему пришлось изложить свое согласие в самом сжатом виде.
Минута успела только напомнить, что нужно беречь каждую секунду.
В самом конце слово дали Секунде.
— Нужно беречь… — сказала Секунда и — кончилась.
Не уберегли Секунду, не уберегли. Видно, мало все-таки говорили об этом.
ПОТЕРЯННЫЙ ДЕНЬ
Для Календаря наступила осень…
Вообще-то осень у него — всю жизнь, потому что круглый год с него опадают листки, но когда листков остается так мало, как сейчас, то это уже настоящая осень.
Календарь шлепал по лужам, глядя в них — много ли на небе туч. У него уже не хватало сил поднять голову.
Вот тут-то ему и повстречалась теплая компания.
Тридцать Первое Ноября, Восьмой День Недели и Двадцать Пятый Час Суток сидели вне времени и пространства и говорили об осенних делах.
— Эге, папаша, неважно ты выглядишь! — крикнули они Календарю. Смотри, доконает тебя эта осень.
— Доконает, — вздохнул Календарь.
— Да ты присаживайся, чего стоишь?
— Надо идти, — сказал Календарь, — нет времени.
— Это у тебя-то нет времени? — рассмеялся Восьмой День Недели. — А что же нам тогда говорить? На нашу долю и вообще времени не досталось.
— Да, — проворчал Двадцать Пятый Час, — ночей не спишь, все стараешься попасть в ногу с временем — никак не удается. Дождешься двадцати четырех часов, только попробуешь приткнуться — глядь — уже час ночи.
— Или первое декабря, — вставило Тридцать Первое Ноября. — Сразу после тридцатого.
— А я уж как извелся с этими воскресеньями и понедельниками! Так держатся друг за дружку, как будто их кто-то связал. — Восьмой День Недели с укором посмотрел на Календарь. — А все ты, папаша, виноват. Нет у тебя порядка.
— Как это нет порядка? — обиделся Календарь. — Я за порядком сам слежу, у меня каждый день на учете.
— А толку-то от этих дней! — воскликнуло Тридцать Первое Ноября. Каждый из них отбирает у тебя день жизни.
— Отбирает, это правда…
— Слышь, папаша, ты бы плюнул на них, а? Взял бы лучше нас — мы бы у тебя ни минутки не тронули.
— Вас? — с сомнением посмотрел на них Календарь.
— Ну конечно, нас! — сказал Восьмой День Недели. — У нас бы время никуда не двигалось, на месте стояло. Ни четвергов, ни пятниц, ни суббот живи, ни о чем не думай.
— И все время ночь, — подхватил Двадцать Пятый Час. — Спи себе, знай, похрапывай!
— Это бы ничего, — улыбнулся Календарь. — И все листки целы?
— Все до одного! Если время стоит — куда им деваться?
Календарь сел, аккуратно подобрав листки.
— Я бы тогда в библиотеку поступил, — мечтательно произнес он. — Там с книгами хорошо обращаются. Взял, почитал, на место поставил… Вот жизнь!
— Выдана книга тридцать первого ноября…
— В восьмой день недели…
— В двадцать пять ноль-ноль…
— Вернуть книгу тридцать первого ноября…
— В восьмой день недели…
— В двадцать пять ноль-ноль…
— Постойте, постойте, — забеспокоился Календарь. — Это как же? Одну книгу читать целый год?
— А что — разве много? Если время стоит — чего там его экономить?
Это сказало Тридцать Первое Ноября. А Восьмой День Недели добавил:
— Да и читать-то никто не будет. Время стоит — значит, все стоит, разве не понимаешь?
— Все стоит? И жизнь, и все остальное?
— Стоит, папаша, стоит! И тебе — прямая дорога на пенсию. Наработал свое, довольно!
— А как же библиотека?
— На кой она тебе? Плюнь, не думай!
Календарь встал, расправил свои листки.
— Ну, вот что, нечего мне тут с вами время терять. Поговорили и хватит!
— А осень, папаша? Она же не пощадит! — напомнил Двадцать Пятый Час.
— Ну и ладно!
— Ох, смотри, доведут тебя твои дни!
— Вы мои дни не судите, — рассердился Календарь. — Не вам их судить! Они у меня все при деле. А вы что? Так, в стороне? Значит, вы вроде и не существуете.
Календарь оторвал от себя листок.
— Вот, потерял с вами целый день. Возьмите себе — на память о потерянном времени.
И он зашагал по лужам. Но теперь уже в них не глядел. Календарь смотрел высоко и далеко — туда, где кончается его жизнь и начинается жизнь других календарей, которые сейчас выходят из печати.
СВОБОДНЫЙ ХУДОЖНИК
Электрический Утюг просил выключить его из электросети, поскольку он переходит на творческую работу.
