Девушка. Послезавтра у меня свадьба.
Солдат. Это ничего. Это не так страшно. У нас в каждой сказке — свадьба, и ничего, живем.
Девушка (без всякого выражения). В жизни девушки свадьба — очень большое событие. Надо испечь пироги, наварить, нажарить. Потом веселиться — петь, танцевать. Потом любить мужа, пеленки стирать, шить, вязать, прибирать, за детьми присматривать.
Солдат. Многовато. У нас в сказке не так. У нас свадьбу сыграли — и все, будьте здоровы. Никаких пеленок, никаких домашних забот — одна любовь, и ничего больше.
Девушка. Так не бывает.
Солдат (увлеченно). Это в сказке-то? В сказке, брат- девушка, все бывает. Вот, к примеру, слыхала про золотое веретено? Это ж в хозяйстве первая вещь. А скатерть-самобранка?
Девушка (заинтересовалась). Красивая скатерть?
Солдат. Дело не в красоте. Красивых скатертей много, да не на каждой прокормишься. Или возьми ковер-самолет. Сел, полетел. (Смотрит на нее.) Замуж- то, я вижу, не хочется?
Девушка. Как это — видите?
Солдат. А так. Глаза у меня так устроены. Поглядел — и готово. Дело солдатское. Ведь не хочется, а?
Девушка. У меня есть жених.
Солдат. И ему тоже не хочется.
Девушка (по-настоящему удивлена). Ему?
Солдат. Но ведь тебе же не хочется? Вот и ему так же.
Девушка. Откуда вы знаете?
Солдат. Из сказки. Жил-был царь. И была у него дочка. И объявил царь по всему свету: кто допрыгнет до пятого этажа и поцелует царевну, за того она замуж пойдет. Ну, много там прыгало, расшибалось, а один допрыгнул, да не поцеловал. Не далась царевна. Физиономия его ей не понравилась. «Ты, — говорит, — прыгаешь хорошо, а целоваться мне с тобой неохота. Не такая, — говорит, — у тебя физиономия». Только это и успела сказать. Тогда прыгнул жених еще раз и говорит: «Ты лучше на свою физиономию посмотри!» Ну, потом он еще прыгал, и договорились они до того, что если им друг за друга замуж идти, то это получается брак по расчету. А в сказках такие браки строго караются. Кто так женится, тому счастья не будет.
Девушка. Так они и не поженились?
Солдат. Били челом царю: разреши, мол, не строить семью, сам видишь, строить ее не из чего.
Молчание. Оба находятся в сказке.
Девушка (возвращается к действительности). Меня ждет жених. (Нерешительно смотрит на Солдата.) Послезавтра у меня свадьба. Мы будем петь, танцевать… (Хочет уйти.)
Солдат. Постой… Грустно все это. Может, я тебе помогу? Ведь ты посчитай, сколько я освободил — пять городов и шесть населенных пунктов. Неужели я тебя от свадьбы не освобожу?
Девушка. У меня есть жених. Послезавтра я выйду за него замуж.
Солдат. Свадьба — это когда все счастливы. У нас водится так.
Девушка. А у нас водится выходить замуж. (С вызовом.) Если, конечно, есть за кого. (Хочет идти, но что-то ее останавливает.) Понимаешь? Кому охота век одной вековать? Так уже получается… (Хочет идти — и опять не уходит.) Все-таки иметь близкого человека… (Смотрит на Солдата, чего-то ожидая, — может быть, того, что он наконец поймет.) Понимаешь? Когда всюду столько чужих… иметь близкого человека… (Убегает.)
Солдат (в раздумье). Да… И главное — никуда не денешься. Сто верст — неизвестно куда. (Подходит к Конторщику.) Отец, может, у тебя глобус есть? Я быстро сориентируюсь.
Конторщик (не отрываясь от бумаг). Нет у меня глобуса. Ни к чему.
Солдат. Жаль. (Подходит к аквариуму, рассматривает его, стучит по стеклу. Попо просыпается.) Что, парень, вставать пора?
Попо (сердито). Придумал — вставать.
Солдат. Неволить не буду. Да и привык ты к неволе, она для тебя — родной дом. (Пристально смотрит на него.) Но меня не проведешь. Я знаю, что неволя не может быть родным домом. (Оглянулся на Конторщика, который занят своей работой.) Признайся, ты ведь это только так, для хозяина говорил, для своего Змея Горыныча? Это ведь его мысли, а не твои, просто свои ты боишься высказать? Это мне знакомо. Я когда город от Идолища освобождал, все говорили: «Ах, Идолище, это такой человек! Умница, правдолюбец!» А как освободил — так все заговорили иначе. И слезы ему припомнили, и обиды, и самые что ни есть мелкие неприятности. Сосед у соседа цыпленка украл — и то ему приписали… А принцесса?.. «Ах, — говорит, — люблю Кощея без памяти». — «Да он же старый, — это я ей говорю, — с него же песок сыплется». А она: «Люблю стариков. А что песок — ничего, лишний раз подмести — руки не отвалятся». Ну, все-таки я ее освободил, несмотря на активное сопротивление. Все лицо исцарапала, руки искусала в кровь. Зато потом как радовалась. Про Кощея всякие гадости говорила. Оно понятно: на свободе язык развязывается. (Опять оглянулся на Конторщика.) Ты вот что: не бойся, он не слышит. К тому же учти: пять городов и шесть населенных пунктов, сорок царевен и пятнадцать царевичей — да я тебя за милую душу освобожу! Благодарить будешь!
Попо (шарит по аквариуму, но ничего не находит). Поесть бы чего…
Солдат. Это, брат, не по моей специальности. У нас по этой части Иван — Крестьянский сын, он у нас всех кормит. А мое дело — освобождать. Пятнадцать царевичей и сорок царевен — счет немаленький, а ведь мне еще служить и служить. Так что ты не сопротивляйся. Трудно, знаешь, когда каждый сопротивляется. Тем более, когда никакой современной техники — ни меча-кладенца, ни шапки-невидимки. Только сабля одна — вот и воюй. Но надо воевать — дело солдатское. (Помолчав.) А если ты боишься кровопролития, то можно и без него, у нас на войне это практикуется. Называется военная хитрость. Вот сейчас, пока противник ослабил внимание, ты выходишь и под моим прикрытием движешься прямо к двери. Так сказать, выходишь из окружения. Там есть такой проход — у нас на войне называется коридор, да и у вас тоже, кажется, так называется, — так вот по этому коридору ты идешь, идешь, пока не выйдешь в нейтральную зону. А там и до своих рукой подать. Свои-то у тебя где-нибудь есть? Нет? Как же это — всюду чужие?
Попо. Поесть бы сначала.
Солдат. Вот заладил!.. Послушай, а может, он тебя заколдовал? Ведь это тоже бывает. Заколдуют, к примеру, Снегурочку, и она ведет себя, как Снежная королева: не заговори с ней, не подступись. А потом расколдуют — и опять ничего, можно разговаривать. Вот я и думаю, — может, тебя этот Змей заколдовал? Чтобы ты ничего не думал, не чувствовал, кроме самого простого — поесть, поспать? Тогда это очень тяжелый случай. Все равно, что человека заколдовать в быка. Даже хуже. Потому что внешность остается человеческая, а человек — уже не человек. Если у тебя такой случай, то я тут ничем не помогу. Тут нужна Добрая Фея со своей волшебной палочкой. Но она в
