Думаете, не сжалится? А вы попробуйте. Попытка не пытка. Ну а пока мы будем ждать из небесных сфер ответа на наши мольбы нового толка, на этой холодной и неудобной земле нужно будет что-то придумывать, как-то устраиваться.
Сам Маськин не злоупотреблял вином, но его Плюшевый Медведь мог изредка хряпнуть, ну, я имею в виду жахнуть чуть-чуть, ну исключительно для поддержания плюшевости. А раз так, то Маськину приходилось самому делать домашнее вино, а то иначе пришлось бы его покупать в банальном винном магазине, что резко противоречило натуральному характеру Маськиного хозяйства.
В своё время, расточив запасы ликёров и настоек на попытку оттаять свой двор, Маськин серьёзно истощил содержимое винного погребка Плюшевого Медведя.
Если вы помните, все крепкие напитки были пролиты на упрямый снежный покров Маськиного двора, и в погребке оставались только лёгкие некреплёные вина, и то в весьма ограниченных количествах.
Самыми известными сортами Маськиного домашнего вина были «Лё Шато дю Маськи?н» («Маськин замок»), «Ля Мэзон Дю Лили Лапa» («Маськин дом») и «Лё Ва дю Пэлюш» («Плюшевое вино»). Они все были довольно сладкими и скорее смахивали на шабатнее вино, чем на именитую французскую кислятину. Причём все бутылки были минимум по двести лет выдержки! Вы спросите, как такое возможно? Очень просто.
Маськин залазил в свою стиральную машину, переделанную Эйнштейкиным в машину времени, и легко состаривал вино до желаемого возраста, собирая виноград в старые времена и ставя там вино, а в нашем времени его откупоривая.
Как-то, допив последнюю бутылочку «Лё Ва дю Пэлюш» урожая 1807 года времён первой французской империи под чутким руководством Наполеона Карловича[66], Плюшевый Медведь загрустил. Маськин понимал, что весной урожая винограда не соберёшь, даже если отправиться в стародавние времена, потому что, хотя его машина времени и могла путешествовать в какие угодно эпохи, но не обладала точной настройкой и всюду появлялась в один и тот же день года. Скажем, если Маськин отправлялся из своего времени первого апреля, то и попадал в чужое время тоже первого апреля, а ни в какой другой день, и ему приходилось повсюду рассказывать одну и ту же первоапрельскую байку, что он якобы прибыл из будущего, но ему никто, разумеется, не верил, потому что первого апреля какой дурак поверит правде?
Тогда Маськин решил поэксперементировать с другими видами вин. Сначала он попытался изготовить вино из напрасных надежд. Весенняя погода обычно приносит богатый урожай этих, собираемых незрелыми, ягод. Маськин сложил все напрасные надежды в большую крынку и, сняв тапки и помыв ноги, по старинке стал давить напрасные надежды голыми ступнями. Потом он добавил немного сахара, изготовленного из весенних грёз, и оставил вино бродить. К сожалению, напрасные надежды оказались слишком напрасными и убрели в неизвестном направлении, подгоняемые процессом брожения, проистекающим от ветреных весенних грёз.
Тогда Маськин решил попробовать изготовить вино из сладких воспоминаний. Он долго искал их плоды, но не нашёл, потому что, к его вящему удивлению, сладкие воспоминания оказались бесплодными.
Тогда Маськин решил сделать вино из серых будней, тем более, что они-то были всегда под рукой, но получившийся напиток так горчил, что Плюшевый Медведь пить его отказался.
Не преуспев в виноделии, основанном на эфемерных субстанциях, Маськин решил посоветоваться со своими тапками. На выручку сразу пришёл Левый Маськин тапок, который в своё время, как и многие левые, лечился от алкоголизма и знал наизусть не менее четырёхсот рецептов алкогольных напитков – почти как Остап Бендер. Следуя совету своего Левого тапка, Маськин попытался сделать вино из кленового сиропа, но что-то ему помешало. То ли сироп был слишком вязким, то ли правительство Западной Сумасбродии возражало против использования их, можно сказать, национального символа для изготовления банального вина. Возможно, неудача с кленовым вином была связана с тем, что в самый ответственный момент записи рецепта разыгравшийся пёс Сосискин утащил в зубах Маськин Левый тапок в неизвестном направлении, откуда тот вернулся только на следующий день изрядно разлохмаченным, причём напрочь забыв окончание требующегося рецепта.
Пришлось Плюшевому Медведю пребывать в мучительной трезвости, в которой нас оставил на земле Всемилостивый Господь, дабы мы не забывали, что наши праотец и прамать стырили у Него это злополучное яблоко. Кстати, вы никогда не пробовали делать яблочное вино[67]? Если бы Адам и Ева не стали бы кусать это яблоко, а последовали бы указанному в сноске рецепту приготовления яблочного вина и, приготовив его, угостили бы Господа, может быть, Он бы не так сердился, а люди до сих пор проводили бы время в раю.
Глава 44
Маськин – куровод
Всего у Маськина было семь кур, как свечек в семисвечнике или как дней в неделе. Безусловно, было в этом нечто божественное. Хотя, как утверждал святитель Григорий Палама, рассуждая о священной математике, цифра семь, взятая только как отвлечённая цифра, сама по себе ничем не священна. Так что на основании сего вытекает, что почитающие число семь сами себя обманывают, в сущности, почитая не только цифру семь, но просто всякую цифру, потому что каждая из них в равной мере обладает достаточными основаниями для уважения. А поскольку число, вместе со всем существующим, было создано Богом, а всё, созданное Богом, прекрасно, и весьма прекрасно, как сам Творец засвидетельствовал чрез Моисея, то если кто бы ни взял какую угодно цифру и внимательно изучил, то он нашёл бы, что она прекрасна и «добра зело», и сама по себе и по иным причинам, чудесно представляя нечто, чему соответствует.[68]
Однако кур у Маськина было именно семь, а не шесть и не восемь, и можно долго спорить о значении этого факта с теософской точки зрения, или просто с точки зрения математической, но ни больше, ни меньше кур у Маськина от этого не появится.
Маськины семь кур разделялись на две неравные партии. В партию «бывалых» входили куры Маня и Феня, и возглавлял её петух Кукарешкин. Эти куры попали к Маськину уже взрослыми и относились к нему с подозрением. Вроде бы корм приносит, но яйца отбирает. Маня и Феня исправно несли Маськину по яйцу в день, не считая выходных и куриных праздников, когда они отдыхали и яиц не несли.
Во вторую партию – «зелёных» – входили три безымянных курочки и два петушка. К Маськину они попали в нежном возрасте, цыплятами, и он их вырастил в заботе и ласке, а потому к Маськину они относились без подозрения, хотя яиц пока ещё не несли. Вы можете возразить, что при внимательном подсчёте 3 + 5 = 8. Это не совсем так, а точнее, совсем не так. Просто один молодой петушок был обещан Маськиным Красной Собаке, потому что ей очень был нужен петух в качестве друга в год Петуха, ну а поскольку ещё был год Собаки, то этот петушок временно проживал с Маськиным, хотя его петушком уже не числился. Вот так и получилось, что у Маськина было семь кур, а не восемь, как могло показаться в
