упоминаются в записях Гимилькона как острова Гиберни и Альбиони. Совершенно точно установлено, что карфагеняне вслед за финикийцами часто посещали корнуоллское побережье – за оловом. Имеются все основания полагать, что они доходили морем до балтийского побережья в поисках янтаря. Если вспомнить, что в те времена еще не знали компаса, придется признать, что смелость карфагенских моряков, так же как и предприимчивость его торговцев, ничуть не меркнет на фоне современных открытий в области мореплавания и коммерции.
Во время плаваний в водах Атлантического океана вдоль берегов Африки карфагеняне преследовали двойную цель: развития торговли и колонизации новых земель. Колонии, основанные ими вдоль побережья, от Марокко до Сенегала (позже уничтоженные местными племенами. –
Будучи главным образом нацией моряков и торговцев, народ Карфагена не пренебрегал и сельским хозяйством. Вся территория страны представляла собой огромный сад. Плодородность земли оправдывала вложенные в нее умение и тяжелый труд. Каждый захватчик, от Агафокла до Сципиона Эмилиана, с восхищением отзывался о богатых, тщательно орошаемых пастбищах, об обильных урожаях, роскошных виноградниках, плантациях фиг и оливковых деревьев, процветающих селах и густонаселенных городах, о прекрасных виллах богатых карфагенян, через которые проходили пути этих завоевателей.
Карфагеняне отказались от Эгейского и Черного морей в пользу греков, но они ни в коей мере не желали отказаться в пользу своих противников от торговли и от доминирования в Средиземном море к западу от Италии. В течение веков Карфаген боролся за обладание островами, лежащими между Италией и Испанией. Карфагеняне завоевали Балеарские острова, где порт Маон (т. е. Магон) на острове Менорка до сих пор носит имя карфагенского флотоводца. Им удалось подчинить себе большую часть Сардинии и Корсики. Но Сицилия никогда не была ими полностью покорена. Они много раз вторгались на этот остров и почти завоевали его, но сопротивление сиракузцев под командованием Гелона, Дионисия, Тимолеона и Агафокла не позволило превратить Сицилию в пуническую провинцию, хотя многие из городов здесь принадлежали Карфагену до тех пор, пока Рим не решил окончательно вопрос о принадлежности острова, подчинив его себе.
После всех этих успехов, имея огромные богатства, высокоразвитое морское дело и торговлю, обладая плодородными землями, с государственной структурой, обеспечивающей на века соблюдение общественного порядка, не обделенный талантами и даже гениями среди представителей аристократии, Карфаген все же окончательно и бесповоротно проиграл борьбу за власть с Римом. Одной из непосредственных причин, возможно, является нежелание нарушать покой своих граждан, что заставило его запросить у противника мира и закончить Первую Пуническую войну, нежелание обременять их далее тяготами и лишениями военного времени, несмотря на то что население противника страдало в той войне гораздо больше. Другой причиной может быть постоянный дух соперничества и интриг между правящими кланами государства, из-за которого во время Второй Пунической войны Ганнибал не получил необходимых ему подкреплений и снабжения. Но были и более явные причины, по которым Карфаген проигрывал Риму. Они крылись в положении масс населения страны, а также в привычке карфагенских правителей полагаться в войнах на наемные армии.
Самую подробную информацию о положении различных народов в Карфагене и по соседству мы черпаем в трудах Диодора Сицилийского. Этот историк перечисляет четыре основные народности: в первую очередь, это финикийцы, проживающие в самом Карфагене; во-вторых, это ливийцы-финикийцы, составляющие население многочисленных приморских городов, состоявшие с финикийцами в кровном родстве после смешанных браков (отсюда и сложное название этой части населения). Далее идет самая многочисленная группа, коренное население страны ливийцы, ненавидевшие карфагенян за жестокий гнет их правления; и, наконец, нумидийцы, кочевые племена, проживавшие на границе (кроме того, были еще миллионы рабов – в работорговле Карфаген был лидером, пока не пал. –
Из описания историка видно, что ливийцы составляли угнетенную группу населения без каких-либо политических прав. Нигде нет описания случая, когда ливийцу доверяли представлять органы административного управления или командовать армией. «Полукровки» ливийцы-финикийцы, скорее всего, составляли ядро населения в колониях, но из этого может следовать, что и они не имели прав граждан Карфагена[38].
Известен всего один случай, когда представитель этой народности был облечен властью, да и то не по распоряжению властей Карфагена. Речь идет о командире, направленном Ганнибалом на Сицилию после падения Сиракуз. Полибий называет его «ливиец Миттинус»[39].
Но из более подробного описания, данного Ливием, следует, что на самом деле этот человек является представителем ливийско-финикийской группы населения[40].
Там же говорится и о том явном нежелании подчиняться этому офицеру-полукровке, которое выразили карфагенские командиры на острове.
Что же касается состава армии, ясно видно, что, несмотря на стремление расширять свою империю и на то, что некоторые представители правящих кланов стали полководцами, карфагеняне как народ были совсем не воинственны. Поскольку они всегда могли нанять наемников, которые сражались за них, карфагеняне не испытывали особого желания посвятить себя утомительным военным упражнениям. Они постоянно выражали недовольство против военной службы, считая ее потерей ценного времени.
Как отмечает Мишле, «жизнь предприимчивого торговца карфагенянина была слишком ценной для того, чтобы подвергать ее риску, пока вместо него можно было выставить варвара из Испании или Галлии. В Карфагене понимали это, здесь жизнь представителя любого народа можно было оценить в денежных единицах. Грек стоил дороже, чем выходец из Кампании, а тот, в свою очередь, ценился дороже, чем галл или испанец. Когда был установлен единый тариф на кровь, Карфаген стал вести войны подобно тому, как осуществляются операции в торговле. Он ввязывался в новые войны в надежде получить новые рудники или открыть новые рынки для экспорта своих товаров. В одной войне он мог позволить себе нанять армию из 50 тыс. наемников, в другой бывало и больше. Если прибыли оправдывали вложения денег, то не было места сожалениям о расточительно истраченных капиталах. Чем больше были прибыли, тем больше можно было набрать армию для последующих походов. И так продолжалось раз от разу»[41].
Во все времена армии, состоявшие из наемников, были одинаково опасны как для противника, так и для самих нанимателей. Известен по крайней мере один случай, когда между Первой и Второй Пунической войнами Карфаген стоял на грани гибели из-за вспыхнувшего в войсках восстания. Вероятно, подобное периодически повторялось время от времени. Вероятно, в этом и крылась причина относительной слабости Карфагена во времена похода афинян против Сиракуз. Настолько отличался тот период от времен карфагенских экспедиций на Гелона (тиран Сиракуз, разгромивший карфагенян при Гимере в 480 г. до н. э. –