— Да, но так никогда больше не будет.
— Ты даже не представляешь себе, сколько романтики на банановых плантациях, — сказал Пэрриш, и она засмеялась. Он обладал чудесным свойством; всегда умел заставить ее смеяться, всегда делал так, что она ежеминутно получала удовольствие от жизни.
Какой-то пассажир прошел мимо с сигаретой во рту.
— Добрый вечер.
— Добрый вечер, — отозвались они. Пэрриш еще раз обнял жену и сказад:
— Может быть, спустимся вниз?
— Не-е.
Она смотрела на вздымающуюся темную поверхность моря, пока он медленно и нежно не повел ее в каюту.
Старый Сэм Хэкит лежал в постели.
Он знал, что молодость прошла, и чувствовал себя ужасно усталым — просто выжатый лимон. Но в то же время он был очень, очень спокоен! Странное чувство для человека, который большую часть жизни провел в движении и ни минуты не мог сидеть без дела.
Он наблюдал за Терезой.
Ей было тридцать пять лет, и он понимал, что для него она слишком молода. Он любовался ее фигурой с тех пор, как впервые встретил ее в ночном клубе Парижа, где она работала. Теперь он восхищался ее телом, упругим и крепким. Она не стеснялась его и держалась с ним просто.
Он хотел предложить ей выйти за него замуж.
Но по двум причинам он никак не мог решиться на это. А вдруг она откажется. Это был бы для него тяжелый удар: он считал, что она любит его. Поначалу ему не верилось, но потом он стал привыкать к этой мысли и боялся подвергнуть ее проверке. О второй причине ему не хотелось даже и вспоминать.
А стоит ли ему жениться на ней? Он более десяти лет был вдонцом и привык делать то, что ему вздумается, и ездить, куда ему хочется. Однако эта молодая женщина восхищала его. И пока ему хотелось иметь ее рядом. Она отвернулась от стола, где варила кофе в электрическом кофейнике. На ней был коротенький халат с большим декольте, открывшимся еще больше, когда она несла две полные чашки, вытянув вперед руки. Она села в соломенный стул с мягкими подушками. Одну из чашек она протянула ему.
— Тебе это необходимо, старичок, — сказала она. — Это поможет тебе сделаться мужчиной. Ее глаза смеялись.
Он тоже засмеялся.
А что она скажет, если он попросит ее выйти за него замуж? Может быть, она опять засмеется? Но знала ли она, как он богат? И что скажут его друзья, если он привезет новую жену в Австралию?
«Боииг-707» подлетал к Сиднею. Небо на востоке окрасилось золотом, переходившим в глубокий красный цвет по мере того, как поднималось яркое утреннее солнце. Заря заливала спящий город, заставляя вспыхивать окна высоких новых домов, теплой красотой лаская прозрачные спокойные воды гавани. Пляжи, окаймленные пенящимся прибоем, уходили вдаль, пропадая из виду. А мост, по которому уже двигались автомобили, напоминал огромную игрушку.
— Наше новое здание будет вон там, — показал Люк Шоу. — Но мы еще не переехали. Хотя после переезда мы все равно не сумеем там разместиться полностью. Смешно, миллионы тратят на различные предприятия и оперные театры, а когда дело доходит до полиции, ей дают старую фабрику. А вон то новое, серебристое, высокое, узкое здание — это Оушен-Хаус. В двух верхних этажах размещается компания «Голубой флаг». Директора и секретарши находятся на самом верхнем, четырнадцатом этаже. Помнишь, я говорил тебе, что компанию возглавляет Раймонд Флэг, а его брат Грэгори — директор-распорядитель. Они оба — австралийцы.
— А секретарь Мортимер, их кузен, — англичанин, который живет здесь уже пятнадцать лет, так? — спросил Роджер. — Я сейчас вспоминаю, ты действительно говорил мне об этом.
— Ты же мог забыть, — сказал Люк, хитро улыбаясь. Потом неожиданно крикнул: — Смотри, смотри, вон там, внизу. Видишь, около доков, если смотреть вдоль бухты от моста! Видишь этот пароход? Не пойму, он входит или выходит из порта?
Роджер вытянулся и сразу заметил трубу и нарисованный на ней голубой флаг. Затем, когда самолет медленно пошел на вираж, корабль исчез из виду.
— Не знаю, что делать, — продолжал Шоу. — Предупредить капитанов всех пароходов или не надо? Лично я за то, чтобы предупредить. Я сказал об этом верховному комиссару. Сегодня вечером мы собираем совещание, на котором и решим, как поступать.
— А что думает шеф? — спросил Роджер.
— Понятия не имею. Никогда не знаешь, что у него на уме, но если он решит не сообщать, то скажет об этом.
Роджер молчал, глядя на раскинувшееся внизу зеленое поле аэропорта Кигсфорд-Смит.
— Мне кажется, Красавчик, — начал Шоу, — что ты за то, чтобы предупредить всех. Правда, пока ты этого не сказал.
— Я еще и сам не знаю, — признался Роджер. — Посмотрим, как пойдут дела.
Он увидел, как загорелась табличка с надписью «Застегнуть ремни», и автоматически выполнил это приказание: застегивать ремень стало для него привычкой. Стюардесса, более полная и хорошенькая, чем первая, шла по проходу, проверяя ремни. Самолет пошел на снижение. «Интересно, как себя чувствует Дорин Моррисон», — подумал он, и где-то в глубине у него зашевелилось неприятное предчувствие катастрофы, как это неоднократно бывало и прежде. Как только самолет остановился, он вскочил и первым вышел на трап. Солнце сияло ослепительно белым светом. Он спустился по ступенькам. За ним — Люк Шоу. Их уже ждали — полицейская машина и несколько агентов в штатском.
— Трое из моих парней присмотрят за девушкой и Лиммом, — сказал Шоу. — Не волнуйся, здесь с ними ничего не произойдет.
Роджер молчал.
Вскоре спустились Лимм и Дорин. Девушка нервничала и бросала тревожные взгляды по сторонам. Казалось, она хотела всем своим видом показать, что если с ней что-то и случится, так именно здесь. Агенты встали рядом с Дорин и Лиммом, — который держал ее за талию, и подошли все вместе к полицейской машине.
— Ну, все в порядке, — сказал Шоу удовлетворенно, как только они отъехали. — Может быть, заедем ко мне позавтракать, Красавчик?
— Люк, знаешь, что бы мне хотелось сделать? Шоу улыбнулся.
— Побыть несколько часов одному. Может быть, тогда и успокоюсь, а то ты сам говоришь, что я нервничаю.
— Хорошо, хорошо, у нас еще будет масса времени, чтобы познакомить тебя с моей половиной. Номер тебе забронирован в гостинице «Вентворс». Это, пожалуй, наиболее спокойный из самых больших отелей. Кстати, его собираются сносить. Пожалуй, вскоре от старого Сиднея ничего не останется.
Полицейская машина с Дорин и Лиммом выехала из Аэропорта.
— Через полчаса их упрячут в небольшую гостиницу, которая будет охраняться со всех сторон, — сказал Шоу. — Никто не знает, в какой гостинице они остановятся, поэтому никакого приема не будет.
— Люк, до сих пор им удавалось убивать всех, кого они намечали, — сказал тихо Роджер, — Мы не знаем за что, и, если есть следующий в списке, мы не знаем, кто он. До тех пор пока мы не поймаем братьев Баррингов и не будем знать, что опасность миновала, я не смогу спать спокойно, а ты?
Шоу улыбнулся.
— Может быть, я более черствый, чем ты, — сказал он. — И, быть может, именно поэтому я считаю, что надо предупредить каждый пароход компании «Голубой флаг» об опасности — заставить каждого капитана тщательно обыскать свое судно. Мы не знаем, была ли взорвана «Коала», мы не знаем, взорвут ли «Кукабурру», но я считаю, что риск слишком велик и медлить нельзя. Именно это я и буду отстаивать сегодня на совещании.
Роджер кивнул.
— Попробуй взглянуть на вещи моими глазами, — настаивал Шоу. — У тебя в номере приготовлены
