Фавершемом?
— Не вижу причин, почему ты должен это скрывать.
— Можно сообщить Хартли, что это не первый случай — его слепота?
— Нет причин, почему бы он не мог это знать, — сказал Крэйг. — Я даю тебе полную свободу действий, Майк. А сейчас я должен идти, там звонят.
Крэйг положил трубку, и Майк сделал то же самое. Пожав широкими плечами, он затушил окурок сигареты в пепельнице. Джулия Хартли была решительная молодая женщина, действия которой трудно было предугадать. А потому, самое лучшее, что он смог придумать, это рассказать ей то немногое, что знал сам, и таким образом оправдаться перед ней. Даже и после этого она могла бы обвинить его в том, что он нарочно завоевал ее доверие, с особой целью.
Он в задумчивости вышел в холл и сразу же услышал сверху ее голос.
— Майк?
— Помочь тебе? — он поспешил наверх, перепрыгивая через две ступеньки сразу.
— Да… ты можешь помочь уложить его в постель? Он сам не в состоянии справиться, но не хочет, чтобы я ему помогала. Мне… мне очень неприятно просить тебя…
Майк улыбнулся и сжал ее руку, торопливо направляясь в спальню Хартли. Старик сидел в рубашке и тщетно пытался распутать шнурки своих ботинок. На столике у кровати стоял стаканчик с борной и лежал ватный тампон.
— Разрешите, я помогу вам, — бодро сказал Майк.
— Вовсе это не нужно, — начал было слабо протестовав Хартли. Майк выключил верхний свет, но оставил гореть лампу на ночном столике. Пять минут спустя старик уж был в постели, глаза его были плотно закрыты.
Майк тихонько притворил за собой дверь.
Джулии не было видно, и он быстро прошел в ванную, торопливо осмотрел содержимое аптечки. Наткнувшись на маленький синий флакончик с этикеткой «Лосьон для глаз — против усталости»», он с минуту поколебался, потом решительно сунул флакончик в карман и вышел на площадку лестницы.
Джулия как раз поднималась по ступенькам, неся поднос со стаканом молока, от которого поднимался легкий парок. Майк сказал:
— Отличная мысль. — Он открыл перед нею дверь спальни, подождал, пока она снова вышла в коридор, на этот раз неся пустой стакан. Глаза ее были прищурены, полные губы сжаты.
— Я начинаю думать, что вам следовало бы все-таки послать за доктором Льюисом, — сказала она. — Папа, по-видимому, совершенно обессилен. Я сто раз говорила ему, что отдыхать совершенно необходимо и что он, если не побережется, окончательно потеряет свое здоровье.
— Даже если бы он отдыхал целый месяц, все равно это ему не помогло бы, — сказал Майк.
— Не помог… — начала она, хмурясь. — То есть, что ты хочешь сказать? С чего это ты стал так таинственно выражаться?
Когда она вот так хмурилась, то становилась особенно привлекательной. Обычно она была веселой и лукавой. Многие говорили, что отец совершенно испортил ее, что он был неправ, когда после смерти матери — Джулии было тогда всего четыре года — отказался пригласить какую-нибудь родственницу, чтобы она помогла воспитать девочку. Вместо этого Хартли нанял женщину, которая была для Джулии чем-то средним между приемной матерью и гувернанткой, а бразды правления сохранил в своих руках. У Джулии было круглое личико, с коротким прямым носом и, хотя черты лица были в общем-то неправильные, все вместе, тем не менее, производило очень приятное впечатление.
Некоторые считали ее упрямицей. Майк, который знал ее всего лишь несколько дней, склонен был согласиться с этим мнением.
— Может быть, ты все-таки объяснишься понятнее? — спросила она.
Майк усмехнулся.
— Только в том случае, если ты перестанешь смотреть на меня так сердито.
Против желания она улыбнулась.
— Майк, что ты все-таки имеешь в виду?
— Ну что же… дело вот в чем… — небрежно сказал он. — Я не летчик, не солдат и не моряк, как ты, по-видимому, считаешь, но у меня своя работа, которую я стараюсь выполнить как можно лучше, в меру моих скромных сил. Очень часто моя служба вынуждает меня оказываться в самых неожиданных местах, а иногда мне приходится выполнять и не слишком приятные задания. Мне совсем не нравилось притворяться, что только блеск твоих прекрасных глаз заставил меня познакомиться с тобой в тот вечер в «Чабби Фостерс», но мне пришлось это сделать. На самом же деле мне нужно было познакомиться с тобой именно потому, что ты — та, кто ты есть на самом деле, — дочь сэра Бэзила Хартли. Моей задачей было охранять его. Но я не сумел выполнить свою миссию, к сожалению. Видишь ли, три человека, которые работают с ним в одной области, внезапно оказались поражены слепотой.
Она мужественно приняла удар. Кулачки ее сжались, она высоко вздернула голову, слегка выпятив квадратный подбородок.
— Понятно, — медленно сказала она, — и ты ожидал, что нечто подобное может произойти?
— Не столько ожидал, сколько предчувствовал, что это может случиться, и опасался этого, — сказал он. — Мне были даны инструкции попытаться выяснить, нет ли каких-нибудь неприятностей у твоего отца со зрением. Сколько времени он пользуется этим лосьоном для глаз?
— Много лет… я… что ты имеешь в виду?
— По крайней мере, в двух случаях слепота наступила в результате яда, подмешанного в глазной лосьон, которым пользовались каждый день, — сказал он, — и на этот раз произошло то же самое. Джулия, только не задавай мне слишком много вопросов, потому что я не смогу на них ответить. Я всего только стараюсь быть полезным и внести свою лепту в выяснение этой тайны — почему они ослепли. И думаю, тебе следует примириться пока с тем, что слепота твоего отца вовсе не следствие переутомления, а была вызвана у него преднамеренно.
— Ты хочешь сказать, что кто-то подмешал яд в лосьон для глаз?
— Возможно. Я забрал бутылку и отдам ее содержимое на анализ, — сказал Майк, вынимая из кармана бутылочку, чтобы показать ей, и возвращая потом на прежнее место. — Мне нелегко давать тебе советы, как вести себя, я понимаю — это для тебя нелегкое испытание. В сущности, я и так зашел дальше, чем следовало, объяснив тебе все это. Ты ведь постараешься молчать, не так ли?
— Я не вижу никаких оснований для этого — холодно сказала она. — Я даже не знаю, правду ли ты мне рассказал. Очень может быть, что ты и в самом деле работаешь по заданию правительства — ты ведь именно это имел в виду, я полагаю? Но с тем же успехом я могу думать, что ты занимаешься как раз обратным.
— Твои доводы вполне разумны, — согласился Майк. — Так что давай договоримся вот о чем: ты будешь молчать до тех пор, пока у меня не появится возможность доказать тебе, что я говорю правду, — скажем, до завтрашнего полудня, ладно? Я ведь не слишком многого прошу?
— Пожалуй, нет, — согласилась она в свою очередь, — но я никак не могу оправдать твой поступок — то, что ты так дурачил меня. И чтобы ты теперь ни говорил, я могу сказать только, что очень сожалею о нашем знакомстве. Тебе следовало бы просто подойти ко мне и все рассказать откровенно, я с радостью помогла бы всем, чем могу.
Майк усмехнулся,
— Очень может быть, ты сказала бы мне, что я болтаю ерунду и указала бы на дверь! И уж конечно, ты рассказала бы все своему отцу и встревожила его, быть может, без всякой необходимости. Ну, а главное заключается в том, что я выполнял приказ. — Он поднялся на ноги и легко положил руку на ее ладонь. — Джулия, я довольно близко познакомился с тобой. Теперь я знаю, что тебе вполне можно доверять, но ведь неделю назад это мне не было известно, и я не мог бы никого убедить в этом. А ведь люди, с которыми я работаю, — это жесткие, недоверчивые циники, которых нелегко в чем-то убедить. Да, — сказал он, слегка сжимая ее руку, несмотря на ее гнев, — они считают вполне возможным, что это именно ты подмешала яд в лосьон! И будут так считать до тех пор, пока нам не удастся убедить их в обратном.
— В жизни не слышала ничего более смешного! — взорвалась Джулия, вырывая руку.
Она умолкла на полуслове, потому что снизу из холла вдруг раздался звук падения чего-то тяжелого, а
