Внезапно она уронила руку Джой и подмигнула Люку:
— Я была права,
И снова Джой представилась редкая возможность увидеть, как Люк краснеет. Если бы обстоятельства были немного другие, она бы потребовала от него объяснений и в тот раз, и в этот — но осторожный взгляд на лицо Люка сказал ей, что сейчас определенно не время. Объяснения подождут. Она поняла достаточно, чтобы прийти к заключению, что бабушка Люка была важной персоной в деревне. И если она примет Джой, то и все остальные поступят так же.
Будто в подтверждение ее догадкам, несколько односельчан выступили вперед поприветствовать Люка, многие с объятиями и хлопками, которые он возвращал с некоторой сдержанностью. В действительности, Джой заметила, что он несколько странно принимал их приветствия, в том числе и от небольшого количества детей, которые кружили вокруг него, подобно дервишам, и с которыми он обращался, как и с Клэр, не скрывая любви. С женщинами он обращался крайне любезно, не зависимо от их возраста, а с мужчинами почти так же пытливо—сдержано, как и со своей бабушкой. Но это мало что для нее проясняло, так что она позволила отвлечь себя от мыслей, когда Люк подвел мужчину примерно своего возраста, чтобы представить ей.
— Это — мой кузен, Филипп, — сказал он, прервав на мгновение разговор, текший между ними. — Клэр — его дочь. Я остановлюсь на ночь у него.
Филипп пожал ее протянутую руку своей мозолистой ладонью и сильно кивнул головой. У него были черные, как смоль волосы, такие же, как и у Клэр. Он пробормотал приветствие на французском, посмотрел на нее длинным испытующим взглядом и, наконец, повернулся к Люку. Коротко попрощавшись, Филипп их покинул, а затем и односельчане, один за другим, последовали его примеру, пока с ними не остались только бабушка Люка и Клэр.
И тогда до Джой дошел смысл последнего предложения Люка.
— Ты сказал, что остановишься у Филиппа. Значит ли это, что я остановлюсь в другом месте?
Ее голос звучал вызывающе даже для ее собственных ушей, но Люк едва отреагировал на это. Его лицо по—прежнему было угрюмым и застывшим.
— Ты остановишься у моей бабушки. Тебе там будет удобно.
Он намеренно избегал ее глаз.
— Но почему? Почему мы должны останавливаться… в разных местах?
Как только она начала говорить, то поняла, что выдает себя своими словами, но они вырвались помимо ее воли. Прежде чем Люк смог ответить, она почувствовала, как ее руку еще раз сжала теплая ладонь Бертранды. Пожилая женщина одарила ее щербатой улыбкой.
Джой закусила губу, надеясь, что Люк ей поможет. Он повернулся и, встретив, наконец, ее беспокойный взгляд, почти улыбнулся.
— Ты ей понравилась, Джой. Если ты понравилась моей бабушке, тебе не о чем беспокоиться.
Джой могла только проклинать его умышленное тупоумие. Она почувствовала, как ее тянут за руку, и обнаружила, что ее уводят, а Люк идет следом.
— Это по—прежнему не объясняет, — тихо процедила она сквозь зубы, — почему мы должны разделиться.
Через пару широких шагов Люк зашагал рядом с ней.
— Здесь так заведено, — сказал он, наконец. Его манера вести себя по—прежнему была странной и отстраненной, и он продолжал глядеть куда угодно, только не ей в глаза. — Здесь люди чрезвычайно старомодны. Не… не… неженатые пары не… живут в одном доме.
Неуклюжесть объяснений была столь не характерна для него, что Джой почти остановилась. Бертранда рывком заставила ее возобновить движения, фыркнув от смеха.
— Ох.
Джой попробовала вообразить эту настойчивую пожилую женщину, охраняющую ее с вилами или чем—то еще, защищая ее невинность. Картина была настолько смешной, что у Джой разом исчезло все плохое настроение. Она улыбнулась Люку с искренним изумлением:
— Понятно.
Внезапно пожилая женщина выпустила ее руку и остановилась так внезапно, что Джой налетела на нее. Та неожиданно крепко стояла на ногах. Она бросила пронизывающий удивленный взгляд на Люка и с быстротой молнии снова перевела взгляд на Джой.
— Я была права, не так ли, мальчик? После всех этих лет.
Люк замер абсолютно неподвижно там, где стоял, каждый его мускул был напряжен и готов к внезапному движению. Он говорил так быстро и жестко, что Джой почти сразу же потеряла нить разговора. Монотонность его голоса и свирепый огонь в глазах напугал бы большинство людей до глубины души, Бертранда же просто смотрела на внука с холодной невозмутимостью до тех пор, пока не закончилась последняя сердитая тирада.
Затем, как будто ничего не произошло, она снова схватила Джой за руку, широко улыбнулась и кивнула. Пока Джой беспомощно оглядывалась через плечо на Люка, которого трясло от с трудом сдерживаемой ярости, его бабушка уверенно потащила ее через пролесок перед деревней. Джой чувствовала себя так, будто ее влекла некая первобытная природная сила, совладать с которой не было никакой надежды. Выражение лица Люка, стоящего и наблюдающего за ними, говорило ей о том, что он был в такой же растерянности, как и она.
В одном Люк был прав — его бабушка сделала все, чтобы Джой чувствовала себя, как дома. Маленький деревянный домик, куда Бертранда притащила ее, был не совсем первобытным, хотя обогревался старомодной печью и освещался свечами. Он состоял только из двух комнат, одна из которых совмещала в себе кухню и жилое пространство, в прилегающей же к ней спальне стояли две маленькие кровати, спинки которых были разукрашены прекрасной резьбой с изображением диких животных.
Только после того, как Джой отдохнула, приняла ванну, наполненную водой подогретой на печи, насладилась кружкой бульона, от которой шел пар, за ней пришел Люк. При помощи жестов и нескольких слов на французском и английском с сильным акцентом Бертранда настояла на том, чтобы Джой сняла свою грязную одежду. Их заменили пара огромных, но очень теплых шерстяных носков, длинные бриджи и большой вязаный свитер. Одежда не была стильной, но в ней Джой ощутила себя одной из деревенских, а это, казалось, было для нее важнее всего.
Люк возник в дверном проеме, и только в этот момент к Джой с потрясением пришло осознание того, насколько странно было находиться вдали от него. Она не замечала потери, пока та не была восполнена его появлением, пока его большое, гибкое тело не заполнило дверной проем. Их глаза встретились и не расставались, медлительно текли мгновения, и Джой чувствовала, как ее пульс заходится в крещендо, которое он, конечно же, слышит.
Внезапно Бертранда встряла между ними.
—
Голос пожилой женщины был комично ворчливым. Люк округлил глаза, улыбнулся Джой и предложил руку своей бабушке. Когда Джой закрыла за собой дверь, то обнаружила, что он ждет ее, его взгляд был таким же приглашающим, как и предложенный ей локоть. Ощутив твердые мускулы под своей рукой, она почувствовала, как волна потрясения прошла сквозь нее, и она на мгновение прислонилась к его руке, поскольку в противном случае, упала бы.
Люк, казалось, ничего не заметил. Он был спокоен и расслаблен, как если бы присутствие семьи и друзей снова разбило его внешнюю оболочку.
— Надеюсь, что ты голодна, — сказал он, глядя вниз на Джой. — Тебе представится шанс увидеть, как сильно жители Валь—Каше любят поесть.
Громкое бурление ее желудка ответило за нее.
— Все едят вместе?
— Обычно.
