Нюра напрасно билась в дверь бани. Она была заперта изнутри. С диким криком женщина бросилась будить соседей. Разбив дверь, все присутствующие соседи были в шоке. На полу, абсолютно голая лежала мертвая Полина. На шее четко виднелись синие пятна от удушья. Это были следы огромных рук или лап чьих-то, неизвестно. Кроме мертвой девушки в бане больше никого не было. Мать девушки повалилась набок. Она была безжизненна. Чуть в отдалении стояла соседка, тетя Валя и, чтобы никто не заметил, торжествующе усмехалась в кромку платка…
НЕВИННАЯ ЖЕРТВА СЛУЧАЙНОСТИ
Наконец-то, прием больных закончился. Клавдия Васильевна выключила бормашину и стряхнула со стола остатки порошка для приготовления пломб. Пациентка вытерла ваткой губы и поднялась с кресла.
– Спасибо. Я напрасно боялась, что больно будет лучить зубы. А вы просто волшебница, Клавдия Васильевна. Честное слово, волшебница. Я даже не почувствовала. И быстро, и приятно.
– Ну что вы Людмила Ивановна! Просто техника у нас новейшая. Лечение проходит безболезненно и действительно быстро. Два часа не есть и не пить горячих или слишком холодных напитков. А ну, улыбнитесь! Не мешает? Сомкните зубы. Вот так. Отлично. Всего хорошего. Приходите еще, – стоматолог улыбнулась, – если, разумеется, потребуется наша помощь.
– Еще раз спасибо. Но лучше чтобы не болели зубы.
Доктор сняла халат, повесила на плечики и убрала в гардероб. Поправила волосы и освежила помадой полные губы. Неспешно повернула ключ в новеньком Кадиллаке и машина беззвучно тронулась. Мысли женщины сразу перекинулись на маленькую Богдану, трехлетнюю дочь. Вспомнив о ней, Клавдия грустно вздохнула. Девочка в два года уже стала сироткой. Любимый мужчина ее и отец девочки погиб. По чистой случайности или закономерности, один Бог знает, Владимир Степанович вылетел первым самолетом из Лондона и не долетел. Самолет потерпел крушение, вначале отказал мотор, потом резко потерял управление и взорвался в воздухе.…В Лондоне Владимир был на симпозиуме: как самый опытный и известный хирург, участвовал в обсуждении новых методов операций без скальпеля. Главное, обратный билет был на следующий день после завершения ноу-хау, но мужчина очень торопился домой. Сдав билеты, улетел на первом самолете до Москвы.
Тяжелый вздох вырвался снова из груди молодой, двадцати девятилетней женщины. Любимая работа и родная дочь принудили Клавдию взять себя в руки и наступить на горло изнывающей тоскливости и безграничному горю по супругу. Закупив необходимые продукты по дороге домой в ближайшем супермаркете, женщина подъезжала к своему двухэтажному дому. Не доезжая до ворот буквально метров пятьдесят, заглох мотор. Странно, – подумала она, – машина новая, может недостаточно наезжено километров? Она и так и этак, увы, автомашина стояла как окопанная. Раздасованная совсем, Клава вышла, захлопнув громче, чем надо, дверку.
– Клавдия Васильевна? Богдана капризничает, отказывается кушать, – виновато жаловалась нянечка, – говорит, что будет, есть вместе с вами.
– Ничего. Лучше поест. Где она? Почему не встречает? – Клавдия Васильевна переобувшись, поднялась в комнату дочери. Малышка, свернувшись калачиком размеренно посапывая, спала на детском диванчике, обнявшись с большим плюшевым мишкой. Милое и такое родное личико девочки, утихомирило накапливающееся вдруг плохое настроение. Спокойное сопение дочери окончательно сгладило и даже повысило расположение духа. Хозяйка даже не подумала сделать замечание нянечке по поводу не совсем выполняемых обязательств перед ними. Показная забота о девочке разительно бросалась в глаза своим несовершенством. Завтра поговорю, пронеслось в голове, сейчас хочу полежать и я.
Свежевыжатый апельсиновый сок наполнил женщину энергией, но не убавил желание поваляться в постели. Наскоро приняв прохладный душ, дав некоторые распоряжения горничной, Клавдия поднялась в свою спальню.
Вечерело. Женщина проснулась от внезапного дуновения легкого ветерка. Яркие звезды оживленно помигивали с безоблачного небесного свода. Окна были открыты, легкие тюлевые занавески, оторвавшись от окна, развевались. Казалось, вот-вот оторвутся от карниза и улетят. Женщина приподнялась. Ей показалось, что в комнате кто-то есть.
– Кто там? – оглядываясь, она пытается встать, но что-то резко и грубо швыряет ее назад. Вырвав подушку из-под головы, прикрывают ее голову наполовину, чтобы не лишить жизни совсем и, прижав к кровати, насилуют. Сам акт насилия изумил ее своей внезапностью, натиском и дерзостью. Клавдия чувствовала, что нечто горячее входит в ее плоть, а видеть не видела… – Что за хрень такая!!! – женщина в бессилии выругалась. Вскоре все стихло, только от этого ветра осталось непонятное ощущение опустошенности и ясное чувство, что тебя только что, против твоей воли, поимели по всей программе. Злые слезы покатились по пылающим от гнева щекам.
– Мария, Мария! Ты ничего не слышала? Совсем ничего? – спрашивала она вбежавшую на зов горничную. – Шум какой-нибудь или ветер? Ну, что-нибудь!!!
Мария глупо моргала. – Боже, глаза как у теленка, неуместно мелькнуло в голове, ресницы подкрасила б что ли? О чем я думаю! – злилась еще больше Клавдия. Какое мне дело до ее ресниц? Ой, дура я, набитая! Меня неизвестно кто или что изнасиловало, а я о ресницах думаю! Так. Все. Иди. Позову, если что, – выпроводив ту за дверь, стала лихорадочно набирать по мобильнику подруге и коллеге по работе. Катерина работала вместе с Клавой в их совместном частном стоматологическом кабинете. Учились в медицинском, тоже вместе. Сейчас поддерживали приятельские отношения. Катерина замужем за однокурсником и имела двух разнополых детей.
– Катька! Ты что не берешь трубку? – запальчиво, почти кричала Клавдия. – Мне срочно надо с тобой поговорить! Слышишь? Немедленно! Тут такое творится, словами не передать. Быстро езжай ко мне! Быстро! – Отключив мобильник, прошла в ванную, чтобы смыть с себя мерзкое чувство невидимой грязи.
Фары подъезжающей машины осветили окна дома. Клавдия сама выбежала навстречу подруге.
– Что ты так долго? Я тут с ума скоро сойду! – Клава глядела на подругу с не подделанным испугом и явным осуждением.
– Тихо! Соседей напугаешь. Что ты кричишь как зарезанная? Ночь на дворе, меня будешь непонятно, чего ради и, когда я примчалась, ты еще и недовольна! Успокойся. Идем в дом, там мне расскажешь, что и почем. И не косись на меня так! Пошли, – женщины поспешили в дом.
Клавдия направилась прямо к бару. Налила себе и подруге почти полные стаканы коньяка и, не говоря ни слова, выпила. Потом подала стакан Катерине.
– Клавка! Сдурела что ли? Полный стакан бухнула сама и мне велишь. Ты случайно не забыла что я за рулем, и что меня ждут дома? А?
– Кать, я сейчас тебе такое расскажу, не поверишь. Выпей, иначе, свихнешься. А я начну рассказывать. Только не перебивай меня. Знаю, в это поверить трудно, но ты потрудись как-нибудь уж!
– Потом выпью. Рассказывай. – Катерина отставила стакан в сторону, рядом на журнальный столик.
Клавдия на миг задумалась сосредотачиваясь.
– Ты не поверишь, но меня изнасиловали. Дома, и я не видела кто!
– Как это? – подруга с сомнением смотрела на Клаву. – Дома и причем, не знаешь кто? На тебя напали? – женщина покачала головой. – Мне что-то не верится…
– Ну конечно! Еще скажи, что я тронулась умом или, что мне во сне привиделось! Смотри! Видишь? – Хозяйка дома показала руки и внутреннюю сторону ног. На них красовались большие кровавые подтеки. – Что на это скажешь? Или я сама себе нанесла синяки? Лучше вдумайся, о чем я тебе рассказываю. Для меня это тоже непонятно.
Клава еще несколько минут рассказывала о недавнем происшествии. Обе пытались объяснить произошедшее, но осмыслить так и не смогли.
– Слушай, может тебе в милицию лучше обратиться? Бывает же такое, когда гипнозом действуют, или что-то в таком духе?
– Ага! И оттуда, напрямик в психушку! Вот смеху то будет!
– Нет. Там могут не понять. Что же тогда делать? – Катерина автоматически потянулась к стакану с коньяком и, глядя на Клавдию, махом опрокинула содержимое.
– Может, к нашим? Психологам! Пусть поразмыслят, что к чему. Они многое что знают, слышали о
