Билли спал, очевидно, спокойно. Мэтью лег рядом и позволил усталости снова овладеть собой. Оставалась последняя часть пути. Он был уверен, что дойдет.
Вскоре после выхода на следующее утро они встретили группу людей. Трое мужчин и две женщины, все молодые и относительно чистые. Когда Мэтью заметил их, они его тоже увидели; они отдыхали у развалин, в которых, судя по разложенным на траве предметам, только что копались. У них было еще одно отличие – собака. Овчарка, которая стояла рядом с одним из мужчин в позе собаки, охраняющей хозяина. Мэтью решил, что нет смысла менять направление; к тому же вес Билли делал трудной всякую мысль об отклонении от прямой линии.
Когда он был в нескольких ярдах, человек с собакой окликнул его:
– Что с мальчиком? Сломал ногу?
Мэтью остановился и стоял, слегка раскачиваясь от спазм в мышцах. Собака низко зарычала.
– Он болен.
Они молча смотрели на него, потом, потеряв интерес, отвернулись. Одна из женщин, полная, с сеткой на волосах, что-то сказала, другая рассмеялась. Только собака не сводила глаз с Мэтью и Билли; она продолжала негромко ворчать. На траве Мэтью увидел банки с сухим молоком.
Он сказал:
– Не дадите ли банку с молоком? Или отсыпьте немного. У меня только мясо, а он не может его есть. Может, выпьет молока.
Женщина, говорившая раньше, сказала:
– Джо, может быть, мы…
Мужчина с собакой оборвал ее:
– Заткнись! – Он повернулся к Мэтью: – Проваливай! У нас хватит заботы и без больных щенков.
Собака, услышав его тон, заворчала громче. Мэтью пошел. Еще какое-то время он слышал ворчание собаки и смех.
Билли слабо сказал:
– Я не хочу молока, мистер Коттер.
– Скоро придем, – сказал он. – Когда доберемся до грота, Лоуренс и Эйприл позаботятся о тебе.
– Я могу попытаться идти сам.
– Сиди. Уже скоро, Билли.
В одном месте он заблудился, но солнце помогло ему определить общее направление, и вскоре он вышел на дорогу. Это, должно быть, А-31. Но он не знал, вышел ли он на нее восточнее или западнее того места, где встретился с Эйприл и остальными. Предстояло принять решение, в какую сторону идти; снова навалилась усталость предыдущего дня, и мысль о том, что он может пойти в неверном направлении, была невыносимой. Мэтью лег на траву у края дороги. Солнце жгло, он вспотел, мышцы его болели от напряжения. Невероятно сильно хотелось продолжать лежать, но он знал, что должен подавить это желание. Грот не более чем в трех-четырех милях. Мэтью с трудом встал и с фатализмом игрока повернул на запад.
Полчаса спустя он достиг развалин деревни. Хотя грот был еще в нескольких милях к северу, он понял, что каждую минуту может увидеть кого-нибудь из них. Особенно часто виделась ему Эйприл – за полем, за теми деревьями… она должна быть здесь, он позовет ее, и она оглянется, узнает его, улыбнется.
Билли сказал:
– Я помню этот пруд.
– Я тоже. Тебе лучше Билли?
– Немного лучше.
– Мы уже близко.
И он сказал, обращаясь к Эйприл, как будто она рядом:
– Я был глупцом. Я еще не научился мудрости, но научусь. Это только начало. Помоги мне. Помоги.
Ручей журчал по-прежнему, и за ним солнце отражалось в зелени рододендронов. Мэтью миновал их и увидел грот. Он был пуст, никого не было. Конечно, ожидание было абсурдно: днем они, как обычно, ушли за добычей. К заходу вернутся.
Он уложил Билли на траву. Мэтью чувствовал невероятную усталость. И все-таки он добрался, и теперь им нужно только подождать.
18
Днем жара усилилась. Билли большую часть времени спал. Немного отдохнув, Мэтью пошел к ручью, разделся и умылся. Ему нечем было вытереться, и он сидел на солнце, пока не высох. Одежду нужно выстирать, но с этим можно подождать. На небе появились облака. Солнце скрылось, но было по-прежнему жарко. В отдалении послышался гром. Мэтью надеялся, что гроза начнется после возвращения Эйприл и остальных.
В конце дня Билли проснулся. Он вспотел, осунулся и вел себя беспокойно.
– Где они? – спросил он. – Где Лоуренс?
– Скоро вернутся.
– Как скоро?
– Скоро.
