постриженные волосы отливали сталью. На нем были старые вельветовые брюки, темно-синий вязаный свитер, который мог бы принадлежать моряку, старые, высокие, застегивающиеся на пуговицы ботинки и очки в стальной оправе. В голосе угадывался выговор Среднего Запада и еще что-то, говорившее о знаниях, полученных давным-давно, в далеких, чужих краях. Сердце Финн затрепетало: она поняла, что старец чем- то неуловимым напоминает ей отца.
— Кто вы?
— Последний из Хранителей.
— Хранителей?
— Хранителей этого места. Его служителей, если угодно, — промолвил он с грустной улыбкой. — В каком-то смысле привратник или надзиратель, пекущийся об Истинном Слове Христовом.
— Я не понимаю, — пробормотал Хилтс. — Это место, подземелье на краю света… Немыслимо и невероятно.
— А что такое Ливийская пустыня как не край света? Уж во всяком случае, по отношению к Риму в период расцвета империи. Или Иерусалим — дальняя провинция и по существу то же захолустье. Для Моисея краем света являлся Синай, а для жителя Нью-Йорка — тут вы маху не дали — им остается эта часть Иллинойса. Эйнштейн был прав, мистер Хилтс, все относительно. Я мог бы поведать вам множество невероятных историй о «крае света»: о потерянном флоте тамплиеров, о бороздившей океаны эскадре царя Соломона, чей храм с соблюдением всех пропорций воспроизведен в Сикстинской капелле, о Нострадамусе, о новом Иерусалиме, который пытается основать ваш безумный друг Адамсон.
— Он нам не друг, — возразила Финн.
— По крайней мере, здесь мы его опередили, — проворчал Хилтс.
— Вообще-то нет, — возразил старик. — Он находится в Олни, в нескольких милях отсюда, собирает снаряжение и информацию. Полагаю, вскорости он здесь объявится.
— Откуда вы это знаете?
— Я многое знаю, мистер Хилтс. О вас и моем старом друге Артуре Симпсоне, бедняге. О вас и вашем отце, мисс Райан. — Он снова улыбнулся. — Работа обязывает, можно так сказать.
И Финн опять уловила легкую, едва различимую нотку акцента из далекого прошлого.
— Вы монах Дево? — выдохнула она с замиранием сердца.
Он кивнул, устало улыбнувшись.
— Пьер Дево, Питер Деверо, теперь Пол Девере. Правда, монахом никогда не был, это была маска. Но священником — да. Был и есть.
— Убийца, — сказал Хилтс. — Вы убили Педрацци. И если на борту «Звезды Акосты» были не вы, то кто же тогда оказался заперт в вашей каюте?
— Да, мистер Хилтс, моей миссии сопутствовали смерть и загадки. Но стоит ли так уж огульно меня осуждать? Педрацци пытался убить меня в том страшном месте в пустыне. Он узнал, кто я, и понял, что я никогда не позволю ему раскрыть тайну такому человеку, как Муссолини, для использования в качестве разменной монеты в какой-нибудь политической игре. Он попытался убить меня. Я просто защищался.
— А на корабле? — спросила Финн.
— В каюте? Керзнер, человек, посланный убить меня людьми вашего отца, мисс Райан. Человек, купленный дедом Адамсона. Епископ так и не появился. Можно только предположить, что он погиб в огне.
— А как он смог выяснить точные координаты этого тайного убежища? — спросил Хилтс.
— Это я ему сказал, — ответил старик. — Как раз перед тем, как оставил его умирать. Таково было его последнее желание.
— Что ни говори, а вы убийца и негодяй, — заявил, скривившись, Хилтс.
— Не без того, — промолвил старик, пожав плечами. — То же самое можно было бы сказать о большинстве из нас. Найденыши, сироты. Отбросы жизни. Это казалось хорошей почвой для засевания.
— «Из нас»? — спросила Финн.
— Хранителей.
— Этого места?
— Того, что здесь сокрыто.
— И что же?
— Истинное Слово.
— Евангелие от Люцифера.
— Вряд ли Люцифера. Он лишь охранял его. Был первым Хранителем Слова. Это Его место.
Он развел руки, устремив взгляд вверх, в бесконечность парящего над ним камня.
— Что-то я совсем запуталась, — призналась Финн.
— А у меня голова разболелась, — сказал Хилтс. — Места, где я стою, не должно существовать, свет, освещающий меня, не должен гореть, а человек, с которым я разговариваю, должен быть мертв. Все это не имеет смысла.
— Светильники были созданы тысячу лет назад, и их свет распространяется с помощью зеркал, все эти работы по камню были выполнены в поте лица верными, преданными людьми, а в живых я остаюсь по той единственной причине, что должен хранить и оберегать тайну этого места, пока это вообще возможно.
— А потом? — тихонько спросила Финн. — Что потом?
— А потом я уничтожу его, — просто ответил старик.
— Вы сумасшедший! — воскликнул Хилтс.
— Может быть, — сказал старик. — Но время проповедей и таких пророков, как Христос, уже миновало. Боюсь, в мир пришли новые, иные боги.
Он поднял маленький кожаный сверток.
— Когда придет время, тайное святилище должно быть уничтожено. Вместе с ним погибнет и Евангелие Света. Указания на сей счет совершенно ясны, — печально добавил он.
— Но почему? — настаивала Финн. — Зачем уничтожать все это?
— Да затем, что если всем этим не могут обладать все, то не должен обладать никто. В конце концов, Свет существует, дабы светить и просвещать. Не пристало превращать его в инструмент власти.
— Тогда расскажите всем.
— Беда в том, что правда о его существовании была бы использована против его истинной сути. Использована как знамя, под которое люди вроде Адамсона стали бы собирать своих сторонников. Но тайное святилище, как и Его Слово, не предназначалось для крестовых походов, ибо суть последних не вера и жертвоприношение, а меч и кровь.
Выстрел, нечто совершенно чужеродное в этом подземном покое, поразил старца прежде, чем по святилищу прокатился его звук. Хранитель упал. Потом послышалась серия режущих слух взрывов, и, словно по сигналу, свет в сводчатой каверне погас. Несколько мгновений царила полная тьма, а потом ее прорезали полдюжины тонких ярко-зеленых лучей.
— Приборы ночного видения, — прошептал Хилтс.
Он пошарил вокруг себя и нащупал стонущего, скрючившегося старика.
— Вы ранены? — спросила Финн.
— Плечо. Я выживу, — сказал Деверо. — Во всяком случае, проживу, сколько необходимо.
— Нам нужно вытащить вас отсюда, — сказал Хилтс.
— Вам самим нужно выбираться отсюда, пока не поздно.
— Мы должны доставить вас в больницу.
— Вы находитесь на глубине в двести тридцать семь футов под землей. На дальней стороне этой каверны есть выход, который ведет прямо к реке Уинтер. Есть место, где пещеру от нее отделяет лишь тонкий скальный щит, разрушить который я могу, когда мне заблагорассудится. Адамсон мнит себя победителем. Воображает, будто он восторжествовал, заполучил наконец то, что позволит ему сплотить и возглавить нацию. Самонадеянный глупец! Он не обрел ничего, кроме тьмы!
— Хватай его за ноги, — велел Хилтс.
Мрак вокруг них во всех направлениях прорезали движущиеся зеленые лучи.
— Карстовые воронки, — прохрипел старик, когда они тащили его по полу каверны. — Он появится из
