— Бутылочные крышки... — Мэй словно заело. Джейк укатил прочь, и Мэй беспечно помахала ему
вслед.
— Честное слово, Цинни, пора бы тебе перестать возиться с бутылочными крышками, уже не маленькая. Как же мне за тебя стыдно! Да с тобой можно сгореть со стыда!
А я внезапно вспомнила Томми Салями. Настоящее его имя было Том Салоум, но все называли его Томми Салями, даже он сам. Он учился в одном классе с Мэй. И вот три года назад он начал заваливать меня подарками. Так, всякой ерундой: то пластмассовое колечко из завтрака с сюрпризом, то старая бутылка, то ржавый ключ из придорожной канавы. Но для меня это были настоящие сокровища, и при мысли о Томми Салями у меня кружилась голова.
Он спрашивал меня о самых невероятных вещах. Видела ли я ходячие деревья, хотела бы я быть аквариумом.
— Аквариумом? — переспросила я. — Может, внутри аквариума? Рыбкой?
— Нет, нет, прямо всем аквариумом, целиком. И водой, и водорослями, рыбками, улитками — сразу всем.
Я боготворила Томми Салями. Я думала о нем днем и ночью, он мне даже снился, и я исписала все тетрадки его именем. Спросите меня, так это Томми сотворил луну и звезды. Он был моим богом.
А однажды я увидела в окно, что он идет к нашему дому. Я была чуть жива: Томми Салями пришел, пришел ко мне! Я наскоро провела щеткой по волосам, переоделась и побежала вниз. Я выскочила наружу. На веранде сидел Томми. А рядом с ним — Мэй.
Я попятилась и убежала в дом. Выбралась наружу через заднюю дверь и пошла к дороге. Час. Другой. Наконец показался Томми. Он возвращался восвояси. И тут я вышла из-за кустов.
— Цинни? — удивился он. — А ты здесь откуда? Я молчала. Я не находила слов.
— Должен сказать тебе спасибо, — продолжал Томми. — Ты, верно, замолвила за меня словечко Мэй. Она идет со мной на танцы. Круто, а? — Он по-акульи широко улыбался. — Цинни, ты просто прелесть!
Ну не дурочка ли, ругала я себя. Стыдно было до смерти. От унижения хотелось забраться под одеяло и умереть. Я-то для Томми была пустым местом.
А потом были и другие, точь-в-точь как Томми Салями. Джерри Аббот, Микки Торк, Слим Гиблин, Роджер Пол... Они подлизывались ко мне и дарили подарки, а потом вели на танцы Мэй. Сама по себе я для них ничего не значила.
Не знаю уж, почему парни подмазывались ко мне, а не к Бонни или Гретхен, почему не подходили прямо к Мэй. Может, по Гретхен сразу было видно, что она не потерпит никаких заигрываний, а Бонни была слишком мала. А Мэй они, наверное, боялись, боялись, что она им откажет. Только меня никто не боялся. Я казалась им тихой и серой, как мышка.
Однако после Томми Салями я перестала быть такой доверчивой. И когда ко мне подкатил бедолага Роджер Пол с пакетиком воздушной кукурузы, я его сразу отшила:
— Чтоб ты подавился своей кукурузой!
* * *
И когда Джейк подарил мне бутылочные крышки, мне стало немного грустно. Тем вечером я перебрала их — около сотни штук. Там попадались очень редкие крышки, таких давно уже не делают; а некоторых напитков я и вовсе не знала. Но все они были чистыми и выпуклыми — видимо, Джейк умел распрямлять середину. Я пересыпала их в коробку.
Я много чего собирала: счастливые камешки (маленькие, белые, гладкие), семена цинний, брелоки, пуговицы, цветные карандаши, старые ключи, шнурки (их я связывала между собой в один длинный шнур), бутылки, закладки, открытки — и бутылочные крышки.
Мэй говорила, коллекция мусора — верный признак тупоумия. Но я-то себя тупоголовой не считала. Я вроде как защищала, оберегала ненужные вещи, чтобы они не оказались на помойке. Я спасала их от печальной участи.
Каждая коллекция хранилась в отдельной коробке, которыми был забит весь наш с Бонни шкаф. Мэй называла его свинарником, такой в нем царил беспорядок. Зато в шкафу Гретхен и Мэй вещи были уложены такими аккуратными стопками, будто к ним никто никогда не притрагивался.
Я спрятала бутылочные крышки в шкаф и забралась под одеяло. Когда Бонни уснула, а я затихла, делая вид, что сплю, Гретхен и Мэй, как всегда, зашептались.
— Как считаешь, Джейк симпатичный? — спросила Мэй.
— Прическа у него классная, — ответила Гретхен.
— А какая фигура!
— Угу.
Они замолчали. Я уже думала, они спят, как вдруг Мэй произнесла:
— Бесит меня, что Цинни собирает всякий мусор.
— А тебе-то что?
— Ну, не знаю... она ведет себя как маленькая, тебе не кажется?
— Я тоже собираю коллекцию, все голубого цвета, — напомнила Гретхен.
— Так это другое дело. Ты не как маленькая. Вот бутылочные крышки — это точно по-детски!
И они вновь захихикали.
«Идите к черту!» — обозлилась я. Теперь я точно их не выкину. Но потом, лежа в тишине, в темноте, я задумалась: вдруг сестры правы и я веду себя как маленькая? Я думала и думала над этим. Ну как тут уснуть...
9. Назад в ящик
Я точно знала: это я убила тетю Джесси. Накануне я расчищала тропу и все думала о тете. Приближалась очередная годовщина смерти Розы. Тетя Джесси в эти дни словно выцветала, становилась вялой и неслышной, будто постоянно сдерживала себя, пыталась притормозить, чтобы не разлететься на кусочки при переходе через страшную дату.
В холмах бушевал холодный ветер, сгонял тучи и сыпал градом. Я забилась под сосну, нависшую над тропой. Крупные градины падали с неба, ударялись о землю, отскакивали и разлетались во все стороны. Под ногами расстилался толстый слой сухих сосновых иголок, и я бездумно ковыряла в нем совком.
И вдруг совок наткнулся на что-то твердое. Я смахнула сосновые иглы и обнаружила новую плиту, такую же в точности, как на тропе. Но до тропы было метров пять; как плита сюда попала? Я поковырялась вокруг, но новых плит не нашла.
Я перевернула тяжелую плиту. С нижней стороны налипли комки земли, между них полз небольшой червяк. Я начала рыть вглубь и тут же что-то задела. Под плитой был спрятан кожаный кисет, перетянутый шнурком. Внутри лежала золотая монета.
Вот это находка! Известный археолог Цинния Тейлор в одиночку совершила открытие века. При ближайшем рассмотрении монета оказалась чем-то вроде медальона, с женской головкой на одной стороне, мужской на другой и буквами: «ДВТБ».
У меня было странное чувство, будто я уже держала в руках этот медальон. По коже поползли мурашки. Что-то такое хранилось в глубинах моей памяти... но что? Может, я была здесь — давным-давно... в прошлой жизни? И это был мой медальон? Или я подсмотрела, как кто-то прячет его здесь? Очень мне это чувство не понравилось. Я положила медальон в кисет и запихнула его в карман куртки. Град кончился. Пора было за работу.
Но сосредоточиться на плитах я никак не могла. Я все думала, что же значит «ДВТБ». Чье-то имя? «Дэниел Валентайн Томас Блэкстоун»? Или имена влюбленных, «Дэниел Валентайн и Тина Блэкстоун»? Или что-то совсем другое, вроде «Душа Вечна, Тело Бренно»?
Вдалеке появилось новое скопление грозовых туч, и я помчалась к дому. Прямо передо мной тропу пересек маленький безобидный ужик, я зачем-то сцапала его и сунула в карман. Цинния Тейлор, знаменитый биолог, только что открыла неизвестное науке животное. В амбаре, за канистрами с бензином, я нашла жестянку из-под кофе, полную гвоздей и болтов, вытряхнула их на скамью, проделала в крышке отверстия и
