чтобы объявить, что не нужно якобинцев, не нужно кордельеров; увлечь народ к Якобинскому клубу, «арестовать вожаков, захватить их бумаги и разрушить дом. Господин Лафайет всеми силами стремился к этому; он сказал королю: нужно уничтожить якобинцев физически и нравственно. Этому воспротивились его робкие друзья.. . Но он сам по крайней мере поклялся мне, что, возвратившись к своему войску, тотчас же начнет изыскивать пути к освобождению короля» Это письмо Лалли–Толандаля приведено целиком у Бюше и Ру (Buchez В. — J. , Roux Р. — С. Histoire parlementaire de la Revolution francaise, v 1—10. Paris, 1834—1838, v. 17, р. 227 et suiv.) И несмотря на все это, «комиссары, отправленные Собранием к Лафайету после 10 августа, получили инструкцию предложить ему первое место при новом порядке».
В Национальном собрании среди жирондистов измена пустила, таким образом, более глубокие корни, чем это принято думать.
Journal d'une bourgeoise, p. 164.
«В настоящую минуту горизонт насыщен парами, от которых должен произойти взрыв, — писала г– жа Жюльен 8 августа — Собрание кажется мне слишком слабым, чтобы способствовать стремлениям народа, а народ кажется мне слишком сильным, чтобы дать ему поработить себя. Из этого столкновения, из этой борьбы должно произойти крупное событие свобода или рабство для 25 миллионов людей» (Journal d'une bourgeoise…, р. 211) И дальше «Низложение короля, требуемое большинством и отвергаемое меньшинством, господствующим в Собрании, послужит причиной этого страшного, готовящегося теперь столкновения. У Сената (Собрания) не хватит смелости провозгласить низложение, а народ не будет настолько труслив, чтобы снести такое пренебрежение общественным мнением» А когда Собрание оправдало Лафайета, г–жа Жюльен писала, и ее слова оказались пророческими: «Но все это ведет нас к катастрофе, мысль о которой заставляет содрогнуться всех друзей человечества, потому что кровь польется дождей, говорю это без преувеличения» (Ibid, р. 213) Предсказание г–жи Жюльен оправдалось, как мы сейчас увидим, 2 сентября.
«Вы, по–видимому, бродите впотьмах и не знаете ничего, что происходит в Париже», — говорит Собранию оратор одной из депутаций от Коммуны.
В одном письме из Швейцарии говорилось о том, чтобы покарать якобинцев. «Мы расправимся с ними, и это будет страшным примером для всех Мы объявим войну ассигнациям, с этого начнется банкротство. Будет восстановлено духовенство, парламенты… Не беда, что пострадают те, которые раскупили духовные имущества» В другом письме читаем — «Не следует терять ни минуты. Нужно дать почувствовать буржуазии, что спасти ее может только король».
Заключенные в тюрьме Форс еще раньше пытались поджечь ее, говорит Мишле на основании данных, обнаруженных следствием о сентябрьских днях.
Aulard A. Etudes et lemons sur la Revolution (rani;aise, Paris, 1898, 2 serie, p. 49.
Верден — в 250 верстах от Парижа.
Cranier de Cassagnac A. Histoire des Girondins et des massacres de Septembre, v. 1—2. Paris, 1860.
По свидетельству Меге–сына (Mehee fils), их было 16 (Felhemesi. La Verite toute entiere sur les vrais acteurs de la journee da 2 septembre et sur plusieurs Journees et nuits secrettes des anciens comitis de gouvernement. Paris, 1794. Сохраняю подлинное правописание заглавия. «Felhemesi» — это анаграмма «Mehee fils»).
Указывают на то, что многие арестованные Коммуной были выпущены из тюрем между 30 августа и 2 сентября благодаря вмешательству Дантона и других революционных деятелей, и говорят: «Вы видите, что они спешили спасти своих друзей!» Но забывают одно, что из 3 тыс. человек, арестованных 30–го, почти 2 тыс. были выпущены. Для этого достаточно было, чтобы кто–нибудь из революционеров, членов секций, поручился за того или другого заключенного. Что касается Дантона и его роли в сентябрьские дни, то об
