Представительному правительству присущи вс? недостатки правительства. Оно не только не ум?етъ ихъ сгладить, но даже создаетъ новые. Знаменитые слова Руссо о правительств? вообще прим?нимы къ нему, какъ нельзя лучше. „Чтобъ можно было передать свои права выборному собранію”, говоритъ онъ, „оно должно состоять изъ ангеловъ. Да и у нихъ выростутъ рога и когти, какъ только они примутся за управленіе людьми —„этимъ стадомъ скотовъ!”
Представительное правительство, называется-ли оно Парламентомъ, Конвентомъ, Сов?томъ Коммуны или какимъ-нибудь другимъ нел?пымъ именемъ, назначено-ли оно префектами Бонапарта или архи-свободно избрано населеніемъ возставшаго города, — всегда стремится подобно деспотамъ расширить свои права, вм?шиваясь во вс? проявленія жизни, зам?няя законами свободную иниціативу отд?льныхъ лицъ и группъ. Оно забираетъ въ свои когти челов?ка съ самаго д?тства и ведетъ его до могилы отъ закона къ закону, отъ угрозы къ наказанію, никогда не выпуская его изъ подъ своей опеки. Приходилось-ли вамъ слышать, чтобы выборное правительство объявило себя некомпетентнымъ по какому-либо вопросу?
Подчинять своимъ законамъ вс? проявленія челов?ческой д?ятельности, вникать въ мельчайшія подробности жизни „своихъ подданныхъ” — вотъ ц?ль государства и правительства. Правительство, будь оно конституціоннымъ или н?тъ, стремится распространить свою власть, регламентировать вс? функціи общества, не останавливаясь ни передъ какими преградами, кром? агитаціи и возстанія. Парламентское правительство, — оно уже доказало это, — не составляетъ исключенія.
Государство, говорятъ намъ, им?етъ ц?лью защищать слабаго отъ сильнаго, б?днаго отъ богатаго, трудящіеся классы отъ классовъ привилегированныхъ. Мы знаемъ, какъ правительства исполнили эту миссію: они поняли ее въ обратномъ смысл?. В?рныя своему происхожденію, правительства, вообще, являются покровителями привилегированныхъ противъ угнетенныхъ. Представительное правительство, въ частности, организовало защиту промышленной и коммерческой буржуазіи отъ аристократіи, съ одной стороны, и эксплоатируемаго народа съ другой; изысканно в?жливое и заискивающее передъ аристократами, оно поражаетъ своей жестокостью по отношенію къ пролетаріямъ. Вотъ почему самый пустяшный законъ, охраняющій трудъ, долженъ быть вырванъ у парламента путемъ упорныхъ возстаній. Вспомните, ц?ной какой борьбы, какихъ усилій удалось добиться отъ англійскихъ парламентовъ, швейцарскаго федеративнаго сов?та и французскихъ палатъ, н?сколькихъ жалкихъ законовъ объ ограниченіи рабочаго дня. Впервые они были получены въ Англіи; рабочимъ удалось завоевать ихъ лишь путемъ разгрома фабрикъ.
Въ странахъ, гд? революція не лишила аристократіи ея значенія, дворянство прекрасно уживается съ буржуазіей. — „Признай, аристократъ, за мною право издавать законы, говоритъ буржуа, а я буду охранять твои дворцы”. И онъ честно исполняетъ свое об?щаніе, пока ему не грозитъ опасность.
Потребовалось сорокъ л?тъ непрерывныхъ волненій, доходящихъ временами до возстаній и поджоговъ деревень, чтобы заставить англійскій парламентъ гарантировать фермерамъ тотъ излишекъ дохода, который получается съ арендованной земли, благодаря произведеннымъ ими улучшеніямъ. А знаменитый „аграрный законъ”, вотированный для Ирландіи? Посл? какой тяжелой борьбы онъ достался народу! Страна должна была возстать, отказаться наотр?зъ отъ взноса арендной платы и защищать свое имущество бойкотомъ и поджогами. Самъ Гладстонъ признаетъ, что это былъ единственный способъ принудить буржуазію вотировать этотъ жалкій законъ, который только съ виду защищаетъ голодную страну отъ прит?сненій лордовъ.
Но когда капиталистамъ угрожаетъ хоть мал?йшая опасность со стороны возставшаго народа, тогда представительное правительство, этотъ органъ господства капитала, сум?етъ показать свою силу. Оно избиваетъ возставшихъ съ такимъ спокойствіемъ, съ такой жестокостью и подлостью, на которыя не способенъ ни одинъ деспотъ. Законъ противъ соціалистовъ въ Германіи нe уступаетъ нантскому эдикту; ни Екатерина II посл? Пугачевскаго бунта, ни Людовикъ XVI посл? мучной войны (guerre des farines), не проявляли той жестокости, съ которой національныя собранія 1848 и 1871 года обрушились на беззащитную толпу. „
Безымянный зв?рь о 600 головахъ превзошелъ Людовика XI и Іоанна Грознаго.
Положеніе д?лъ не изм?нится, пока будетъ существовать представительное правительство, будетъ-ли оно регулярно избираться народомъ или само провозгласить себя при первыхъ искрахъ возстанія.
Можетъ быть, настанетъ экономическое равенство, и тогда равноправные и свободные граждане не передадутъ своихъ правъ въ руки избранныхъ, — они создадутъ новую политическую организацію и сами будутъ вести свои д?ла.
Или опять меньшинство, какое-нибудь четвертое сословіе, состоящее изъ привилегированныхъ буржуа, захватитъ въ свои руки экономическое господство надъ массами и тогда — горе угнетеннымъ! Представительное правительство, избранное этимъ меньшинствомъ, будетъ д?йствовать въ его интересахъ. Оно издастъ законы, охраняющіе привилегіи этой новой буржуазіи, и силой оружія подчинитъ себ? непокорныхъ.
Немыслимо зд?сь разобрать вс? недостатки представительнаго правительства. Для этого надо было бы написать ц?лые томы. Ограничимся разсмотр?ніемъ только самыхъ существенныхъ недостатковъ. Одинъ изъ нихъ заслуживаетъ особеннаго вниманія.
Удивительное д?ло! Представительное правительство им?ло ц?лью положить конецъ единоличному правленію; оно должно было передать власть въ руки ц?лаго класса, а между т?мъ мы видимъ, что оно стремится подчиниться одному лицу.
Причина этой аномаліи ясна. Въ наше время правительство вооружено тысячами и тысячами полномочій; ему вручены вс? д?ла страны и данъ бюджетъ въ н?сколько милліардовъ. Можетъ-ли безпорядочное парламентское собраніе взять на себя веденіе вс?хъ этихъ неисчислимыхъ д?лъ? Пришлось назначить исполнительную власть, — министерство, — которое облечено вс?ми атрибутами королевской власти. Какъ ничтожна, въ самомъ д?л?, власть Людовика ХІV, дерзнувшаго сказать: — „государство — это я”, — по сравненію съ властью конституціоннаго министерства нашихъ дней!
Палата можетъ, конечно, зам?нить одно министерство другимъ; но новое будетъ облечено т?ми же полномочіями и им?ть т? же недостатки, что и старое; если бы палата была посл?довательна, оно не просуществовало бы бол?е нед?ли. Вотъ почему она мирится съ существующимъ министерствомъ, пока страна не высказываетъ своего протеста; тогда она зам?няетъ его т?мъ, которое было у власти два года тому назадъ. Гладстонъ — Биконсфильдъ, Биконсфильдъ — Гладстонъ, это не м?няетъ сущности д?ла; страна управляется однимъ челов?комъ.
Но если палата нападетъ на ловкаго министра, который гарантируетъ стран? „порядокъ”, т. е эксплоатацію внутри государства и сбытъ на вн?шнихъ рынкахъ, — тогда она подчиняется вс?мъ его капризамъ и вооружаетъ его все новыми и новыми полномочіями. Съ какимъ бы презр?ніемъ онъ ни относился къ конституціи, каково бы ни было его правленіе, палата мирится со вс?мъ; пресл?дуя его въ мелочахъ, она даетъ ему полную свободу д?йствій во вс?хъ важныхъ случаяхъ. Прим?ромъ тому служатъ Бисмаркъ для насъ, Питтъ, Гизо и Пальмерстонъ для прошлыхъ покол?ній.
Это вполн? понятно: всякое правительство стремится стать единоличнымъ; таковы его происхожденіе и сущность. Избранъ-ли парламентъ путемъ всеобщей подачи голосовъ или н?тъ, будетъ-ли онъ состоять исключительно изъ рабочихъ, — онъ одинаково будетъ стремиться подчиниться одному лицу и передать ему вс? заботы о правленіи. Пока мы будемъ поручать р?шеніе вс?хъ вопросовъ экономическихъ, политическихъ, военныхъ, финансовыхъ, промышленныхъ и т. д. небольшой групп?, она, подобно отряду солдатъ во время похода, будетъ стремиться найти себ? начальника.
Таково положеніе д?лъ во время затишья. Но, пусть на границ? появится непріятель, пусть внутри страны вспыхнетъ гражданская война — и тогда первый попавшійся властолюбецъ, какой-нибудь авантюристъ, захватитъ въ свои руки управленіе государственной машиной. Правительство не посм?етъ препятствовать ему, напротивъ, оно будетъ парализовать сопротивленіе народа. Оба авантюриста, носящіе имя Бонапарта, не были случайнымъ явленіемъ, они неизб?жное посл?дствіе концентраціи власти. Относительно того, насколько парламенты способны сопротивляться государственнымъ переворотамъ, Франція можетъ намъ разсказать много интереснаго. Разв? палата спасла Францію отъ Coop d'Etat Макъ-
