— Да не ломи ты рога,[39] дружище! Верное ж дельце тебе предлагаю!
Вор добродушно потрепал Борьку по плечу и доверительно посвятил его в подробности задуманного дела. Согласно его плану, в железнодорожную контору они должны были наведаться в обеденный перерыв. В это время все сотрудники данного учреждения спускаются в расположенную на первом этаже столовую. Рабочие коридоры пустеют. Правда, дверь нужного кабинета будет закрыта на замок, но опытному взломщику не составит особого труда его быстро вскрыть.
— Еще на входе сидит старый укроп,[40] но он нам тоже не помеха, — пообещал Матрос. — Так что, как видишь, все схвачено.
Борька снова объяснил причину, по которой не может принять предложение Матроса. Вор понимающе, даже с сочувствием, кивнул:
— Да знаю я, что не очко у тебя играет.[41] Хоть новый отец тебе и не родная кровь, а уважать его все же надо. Правильно, это по понятиям. Гадом буду, если б я тебя без веской причины просил. Просто крайняк мне настал. Знаю, что парень ты свой в доску, не заложишь, поэтому откроюсь тебе: волкодавы из уголовки у меня на загривке сидят. Если повяжут, — лет на десять загремлю на зону. Там в колымской вечной мерзлоте и сгину… Идти в побег мне надо, а монет совсем нет, чтоб наверняка срываться. Вся надежда на помощь верного дружка. Неужели откажешь по старой дружбе? Я ведь тебя как верного кента прошу: Борька, друг, выручи!
Вор рассчитал все верно. Для юного романтика нет более священного понятия, чем мужская дружба. И не так уж важно, что до этого дня между Матросом и Нефедовым особой дружбы не водилось. Все равно Борька не мог бросить знакомого в беде.
С другой стороны, мальчишка еще не успел узнать, что за красивыми рассуждениями профессиональных уголовников о законах товарищества, чести, любви к родителям обычно скрывается омерзительная готовность легко переступить через кого угодно ради спасения собственной шкуры или в погоне за жирным куском.
На территорию товарной станции они проникли через дыру в заборе. Матрос шел первым. Он выглядел как настоящий машинист: в черной форменной шинели и фуражке с белым галуном вокруг околыша и машинистской кокардой. Но главное, что в руках он держал настоящую «шарманку» — жестяной крашеный сундучок, с какими паровозники обычно отправляются в рейс. В него кладут еду, смену белья, мелкий инструмент, а в особый карман — необходимые документы. Борьке оставалось только гадать, где Матрос раздобыл все эти вещи.
Нефедову вор дал старенькую промасленную спецовку, которая была подростку немного великовата. Но зато со стороны они выглядели как настоящая локомотивная бригада и ни у кого из попадающихся им на пути сцепщиков, грузчиков и других служащих железной дороги не вызывали ни малейшего подозрения. Напротив, временами Борька ловил на себе уважительные взгляды: вон, идут с «шарманкой», значит, только приехали или, наоборот, куда-то уезжают. Никто и не догадывался, что вместо отделений для бутылки молока, чая и соли, сменной рубашки в ящике устроен воровской тайник, куда пришлые воры собирались спрятать украденную пишущую машинку.
Они пересекли паутину расходящихся веером стальных путей и оказались возле желтого трехэтажного кирпичного здания. Матрос остановился перед входом в него — перекурить. Урка явно поймал воровской кураж. Он постоянно шутил, весело скалил зубы с зажатой в них цигаркой и хищно поглядывал на место задуманного ограбления.
— Вот толкнем этот канцелярский «пулемет», и сразу рвану поближе к солнцу. Пришлю тебе, братэлло, открытку с курорта — с пальмами и смуглолицыми телками. А менты пускай при здешних морозах продолжают ловить меня мелким неводом.
За их спинами с сердитым лязгом в паровых струях и угольной пыли, забрызганный маслом с постоянно ворочающегося возле колес дышлового механизма прошел маневровый паровоз. Матрос презрительно сплюнул ему вслед окурок и с ухмылкой кивнул подельнику на закопченную маневровку:
— Во, гляди, потопал — работяга вонючий — впрягаться в свой воз! Запомни. Борька: мир всегда будет делиться на тягловых мужиков и хозяев жизни. Их удел — работа в поте лица, наш — рестораны, шикарные бабы и прочие приятные вещи. А вся разница между нами в том, что они живут тем, что им кидает власть, а мы не боимся сами брать по потребностям. Так возьмем же, Борька, то, что принадлежит нам по праву силы…
В вестибюле Управления железной дороги в застекленной конторке сонно хлопал ресницами дед в форменной тужурке вохровца. Не замедляя шага, Матрос первым дружески поздоровался с ним и даже чуть приподнял руку, в которой держал «шарманку». Не поинтересовавшись целью визита незнакомцев, пожилой охранник слегка кивнул в ответ и лениво потянулся за лежащей перед ним на столе газетой.
Они поднялись по широкой лестнице на третий этаж. Длинный коридор, как и обещал Матрос, оказался пуст. Из-за закрытых дверей не доносилось ни единого звука. Спутник Нефедова быстро вскрыл дверь машбюро и вручил Борьке жестяной ящик. Непосредственно взять печатную машинку должен был подросток, а его взрослый товарищ сразу отправился обратно к лестнице — стоять «на стреме». Согласно уговору, если кто-то из местных служащих раньше времени вернется из столовой, Матрос постарается заговорить его на несколько минут, чтобы Борька успел положить машинку в ящик и покинуть помещение.
— Если по пути попадется дурка[42] или лопатник — бери! — напутствовал подельника Матрос.
Все пространство просторной комнаты, в которую попал Борька, было уставлено рядами столов. И на каждом стояла пишущая машинка! Парень вначале даже опешил — какую из них брать. В конечном итоге он схватил бы первый попавшийся аппарат и сразу пулей выскочил вон, но тут взгляд юноши упал на картинку, висящую на стене. Она сразу заинтересовала его и неудержимо потянула к себе. На цветной фотографии, вырезанной из какого-то заграничного журнала, был запечатлен поезд, мчащийся по диковинному подвесному мосту, перекинутому через горное ущелье. Поражала и дикая красота пейзажа, и смелость конструкторов, сумевших воплотить в металле столь фантастическое сооружение. Мысли о возможной поимке и об ожидающем добычу Матросе сразу отошли на второй план. Восхищенный подросток жадно рассматривал детали сюжета, совершенно забыв о том, где он и зачем сюда явился.
Борька даже не сразу почувствовал на себе чей-то взгляд. Оказалось, что его удивленно рассматривает дородная женщина лет сорока. Как только их взгляды встретились, она, ничего не говоря, с силой захлопнула дверь. Послышался звук торопливо вращающегося в замковом механизме ключа. Нефедов бросился к двери и попытался выбить ее плечом. Но сразу стало понятно, что в отличие от замков двери в этом учреждении сделаны на совесть. Даже с помощью импровизированного тарана в виде крышки одного из столов парню не удалось бы одолеть преграду из прочного дуба.
«Вот так фокстрот!» — сам себе вслух сказал Борька, растерянно оглядываясь. Впервые в жизни он угодил в столь серьезную переделку и лихорадочно пытался найти хоть какую-то лазейку из ловушки. Не сидеть же ему в ожидании, когда за ним придут!
Еще не решив, что ему делать, Нефедов бросился к окну. Прочь от здания быстро удалялась сутулая фигура Матроса. Уголовник без малейших колебаний бросил подельника, едва только почувствовал, что запахло жареным. Борька выругался вслед предавшему его дружку.
Между тем из-за двери донеслись громкие голоса. Там собирался народ, и в том числе взрослые мужчины. Медлить больше было нельзя. Борька распахнул окно. Расстояние до земли было слишком велико. Но прямо под окном недалеко от стены здания росло дерево с раскидистой кроной. Можно было попытаться сильно оттолкнуться от подоконника, чтобы приземлиться на его ветки. Они должны смягчить падение…
К счастью, совершить очередной смертельный номер Борьке не позволил милиционер, который стремительно ворвался в помещение и успел в последний момент поймать юного «парашютиста» за полу рабочей куртки.
— Что же ты делаешь, нахаленок! Ты бы хоть о матери своей подумал, прежде чем в окно кидаться.
