привлекательный образ власти. Расщепление истины — величайшее достижение советской идеологии: пускай простой народ, «лохи», а также специально приглашенные из-за границы западные глупцы- интеллектуалы вроде знаменитого писателя Лиона Фейхтвангера искренне восхищаются самой гуманной советской конституцией и прекрасной жизнью в СССР. Люди же посвященные, принадлежащие к избранной секте чекистов, такие как он — Артур Тюхис, прекрасно знали, какими методами и в каких масштабах ведется в стране непрекращающаяся ни днем, ни ночью тайная большая чистка. И все это ради того, чтобы в кратчайший срок возродить промышленность, создать мощную армию и устроить западным демократиям «Варфоломеевскую ночь»…
Впрочем, вначале «ночь длинных ножей» требовалось организовать собственным бывшим соратникам и ненужному при социализме «человеческому балласту». Такова диалектика классовой борьбы. Быстро отмобилизовать страну можно было, лишь избавившись от интеллигентской ржавчины, старых большевиков, вечно бурчащих по поводу «нарушения ленинских норм», разных неблагонадежных элементов, подавив любое инакомыслие и сомнение в великой цели…
Артур был слишком умен и образован, чтобы действительно маниакально верить в то, будто его отец и тысячи этих безвредных обывателей — врачей, учителей, инженеров, священников, простых работяг, а также правоверных большевиков с дореволюционным стажем и прославленных героев Гражданской войны, на самом деле шпионят на Мексику или из ненависти к власти занимаются «внутренним» вредительством. Хотя среди коллег Тюхиса хватало и таких узколобых примитивных фанатиков, которые искренне считали, что в стране действуют миллионы хорошо замаскировавшихся врагов.
В душе Тюхис презирал таких сослуживцев с куриным кругозором, совершенно тупых в эмоциональном отношении. Себя же он считал в какой-то степени жертвой обстоятельств: «Конечно, было бы лучше, не марая рук, строить карьеру партийного работника или расти по служебной лестнице на производстве, — порой сочувствовал он сам себе. — Но раз уж так получилось, что судьба загнала меня в 'органы”, откуда, как из бандитской шайки, выхода нет, значит, надо прилагать все силы, чтобы жизнь не прошла мимо…»
И пока Артуру грех было жаловаться на свою долю. Его лейтенантский оклад со всеми надбавками превышал зарплату секретаря райкома! В системе НКВД была создана специальная сеть магазинов, в которых по бросовым ценам продавалось конфискованное имущество репрессированных. А в прошлом месяце за победу в соцсоревновании между отделами Главного управления государственной безопасности Тюхис и его сослуживцы получили премию от наркома в размере тройного оклада. И во многом это произошло именно благодаря Артуру, который в блестящем стиле провел операцию по разоблачению группы армейских альпинистов. Именно ему пришло в голову состряпать дело против врача Розенцвейга, знаменитого спортсмена Александра Гетье, военного инженера 2-го ранга Гланцберга, начальника школы альпинизма РККА командарма 1-го ранга Фриновского и других участников Памирской экспедиции. Все они были обвинены в связях с китайской, английской и другими вражескими разведками.
Артур придумал красивую «остросюжетную» версию о вербовке в горном лагере перед восхождением на пик Сталина советских альпинистов иностранными инструкторами, принимающими участие в экспедиции… В итоге, уцелевшие в лавинах и на заоблачных ледниках восходители приняли мученическую смерть в родной мирной Москве. Вот уж не дано знать человеку, где поджидает его смерть! Останки действующих лиц придуманного Артуром «детектива» тоже покоятся в безымянной братской могиле где-то на этом полигоне…
Тонкий психолог, Артур также придумал, как быстро ломать привычных к арестантской доле бывших политкаторжан. Угрозой смерти и пытками не всегда удавалось добиться своего от бывших эсеров- бомбистов и профессиональных революционеров. Сам являясь бывшим сексотом, Тюхис предложил обвинять старых большевиков… в провокаторстве. За это нарком, похвалив однажды молодого сотрудника за отменные служебные показатели, назвал его «нашим охотником на провокаторов».
Артур знал, что для старых подпольщиков нет ничего страшнее подозрения в сотрудничестве с царской охранкой. Многие сильные и мужественные заключенные бывали потрясены, что их — соратников Ленина, ветеранов партии, активно участвовавших в революции, подозревают в такой гнусности. Порой было достаточно просто обмолвиться на допросе о своих подозрениях в отношении подследственного, чтобы потрясенный человек сломался и начал давать нужные показания.
Если же «подопечный» стойко держался на первых допросах, Артур предъявлял такому «крепкому орешку» его личное дело из архива знаменитого здания на Фонтанке, 16, [116] расписки в получении денег за доносы и прочие «улики». И не так уж важно, что большая часть секретных архивов Департамента полиции была уничтожена толпой еще в 1917 году и что большинство арестованных партийцев были кристально чисты перед соратниками. В НКВД имелся специальный научно- технический отдел, мастера которого могли воспроизвести на высшем уровне качества паспорт или банкноту любой страны, а также любой иной документ…
Также более чем благосклонно была воспринята докладная записка на имя заместителя наркома внутренних дел (НКВД) и начальника Московского управления НКВД Заковского, в которой Тюхис доказывал экономическую нецелесообразность направления осужденных инвалидов в исправительные лагеря. После этого Заковский добился у наркома разрешения на пересмотр дел уже осужденных инвалидов. 1160 человек были «извлечены» из тюрем и лагерей и расстреляны. Финансисты НКВД тут же подсчитали, сколько денег удалось сэкономить стране на содержании за решеткой не способных к физическому труду калек. «Рационализаторам» была выплачена солидная премия. Конечно, главный куш достался заместителю наркома, но и Тюхис получил очень внушительную сумму. Оказалось, что, обладая определенными талантами, в НКВД деньги можно было получать буквально из воздуха.
Абсолютная власть и материальные привилегии были достойным вознаграждением за не слишком приятную с моральной точки зрения работу. Впрочем, Артур еще со времен своего сексотства вошел во вкус порученной ему роли, находя утонченное творческое удовольствие в придумывании несуществующих заговоров и предательств. Он словно сочинял романы, у которых были благодарные и щедрые читатели в лице руководителей родного ведомства.
Талантливый молодой сотрудник был на особом счету у руководства. Ему часто давали специальные поручения. Вот и сегодня начальник административно-хозяйственного отдела Управления НКВД по Москве и Московской области Исай Давидович Берг направил лейтенанта Тюхиса сопровождающим с очередной партией приговоренных.
Вообще-то такой грязной работой интеллектуалов вроде Тюхиса руководство старалось не загружать. Для этого существовали обычные исполнители. Но Артуру была поручена инспекторская проверка. Как и в любом ведомстве, в НКВД периодически устраивались наезды проверяющих на те или иные объекты. А полигон у деревень Бутово и Дрожжино начал работать недавно и нуждался в постоянном контроле. До этого ЧК и ГПУ сжигали расстрелянных в крематории Донского монастыря, хоронили несчастных в безымянных могилах на окраинах московских кладбищ, но с началом массового террора кладбищенское хозяйство ведомства перестало справляться с потоком трупов. Вот тогда и было решено создать специальное кладбище НКВД, которое Тюхиса и послали проинспектировать…
Прогуливающейся походкой Артур пересек яблоневый сад, оставшийся еще от бывшего имения коннозаводчика Зимина; подошел к двум длинным рвам. Тут же стоял экскаватор «Комсомолец», который эти ямы вырыл днем и должен будет зарыть, доверху заполненные трупами, своим бульдозерным ножом после окончания «операции». К Артуру слегка пошатываясь подошел неопрятного вида мужик с щетинистым опухшим лицом — экскаваторщик. От него за версту несло водочным перегаром.
Чтобы занять себя чем-нибудь, проверяющий задал попавшемуся под руку местному сотруднику первый пришедший ему на ум вопрос:
— Каковы параметры рва?
В мутных глазах экскаваторщика появилось что-то напоминающее мыслительную деятельность:
— Э… так как положено: три метра глубина, четыре — ширина.
— А длина? — строго поинтересовался Артур.
Экскаваторщик опешил. Сняв с головы кепку, он озадаченно поскреб пятерней плешивый затылок.
— Так мне начальник по обычной норме приказал копать.
