думать, что мы головорезы из лесной глуши. Убирайтесь. Оба.
С удрученным видом оба худых, веснушчатых парня, совершенно не похожих на своего отца, отступили, избегая столкновения.
– Вы должны извинить мальчиков. Они подолгу не видят столь милых лиц. Дональд, позаботься о лошадях, – без дальнейших хлопот мистер Колфакс подошел и спустил ее вниз, потом провел ее в дом, да так быстро, что ее ноги почти не касались земли.
– Рэчел, милая моя, обсохни у огня, прежде чем идти осматривать Гусей. Может, чашечка кофе тебя согреет? – спросила Орлетта таким знакомым голосом.
Рэчел помнила этот голос, его материнскую заботу.
– Да, это было бы чудесно, – Рэчел опустила капюшон темно-зеленого плаща и привела в порядок волосы, прежде чем снять мокрую одежду. – Что мне с этим делать, Орлетта? С него течет.
– Гарланд, возьми у Рэчел плащ и повесь на стул рядом с огнем.
– Да, мадам, – забыв про свой плащ, он улыбнулся, когда разворачивал ее накидку и развешивал ее на спинке стула у жаркого огня.
– У меня нет слов благодарности. Мы очень ценим, что вы приехали в такую погоду, – мистер Колфакс подал Рэчел фланелевое полотенце. – Обсушитесь. Но Орлетта уверяла, что вы действительно разбираетесь в медицине. И что ваш отец оставил вам все свои медикаменты, и слабительное, и все такое.
– Да, но мне редко приходилось этим заниматься с тех пор, как многие из нас подхватили малярию. Мы практически истощили весь мой запас хинина.
Закончив вытираться, Рэчел вернула полотенце хозяину.
– Орлетта говорила, вы раньше помогали отцу. – Мистер Колфакс улыбался, но глаза были тревожны.
– Почти каждый день с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Так что я собрала хороший запас медицинских знаний.
– Вы выглядите не намного старше сейчас, – заметил Гарланд, с надеждой приподняв брови.
– Это приятно слышать, но мне уже двадцать три.
– Послушай, Амос, я говорила тебе, – сказала Орлетта.
Передав Рэчел соблазнительно горячий кофе в толстой глиняной чашке, она обхватила обеими руками руку мужа.
– Ну что ты думаешь о моем мужчине? Как он выглядит?
– Ай, ну же, Летти! – его усмешка превратилась в широкую улыбку, когда он наклонил голову и повел плечами.
Рэчел ничего не оставалось, как только улыбаться. Он действительно был находчив и умен по-своему. Они с Орлеттой были чудесной парой. Она, как и он, похудели от сильных перегрузок.
Она не была полной, просто чудесно округлых форм во всех нужных местах. Даже когда волосы были собраны в толстый узел на затылке, ее строгие черты выражали истинное дружелюбие.
Рэчел чувствовала себя такой ущербной на фоне этой женщины, и знала, что если бы Джейк увидел ее, он стал бы еще более разочарованным, что не оказался в Индепенденсе в тот день, когда приехали женщины.
Чувство своей никчемности съежило все внутри нее, как если бы она отхлебнула кипящее варево.
– Гарланд сказал, что его старший брат сломал ногу?
– Да, – Амос понимающе нахмурился. – Мальчики повздорили на сеновале и Туе свалился.
– Это не по моей вине, – защищался Гарланд.
– Никто тебя не обвиняет. – Амос снова обратился к Рэчел. – Я только хочу, чтобы нога моего сына была зафиксирована. В сорок семь мы легко проходим по этой стране, получая травму, не большую, чем заусеница. Давно, когда жизнь только стала налаживаться, я лишился семьи. А теперь вот это… Мой первенец может остаться калекой, если до этого не умрет.
– Нет, Амос, – Орлетта ободряюще сжала его руку. – Перестань мучить себя. Мы же привезли сюда Рэчел. Она зафиксирует ему ногу правильно. Не так ли, Рэчел?
– Я полностью согрелась, – ответила та, передавая пустую чашку Орлетте. – Если ты будешь так добра, отведи меня к Августу.
Комната, в которую они вошли, согревалась камином. В дальнем конце лежал Гус на кровати под пологом из вишневого дерева. Соответствующий шкаф, прекрасно полированный, стоял рядом со стеной. Искусно сделанная мебель напомнила ей о мебели в доме ее отца, в его спальне.
– Как ты, Гусей? – спросила Орлетта.
– Я же просил тебя не называть меня Гусей, особенно перед компанией. – Он посмотрел на Рэчел такими же карими и выразительными, как у отца, глазами.
– Ты слишком много двигаешься. Нельзя так, особенно когда нуждаешься в помощи врача, – продолжила Орлетта.
– Здравствуй, Август, – Рэчел потрогала его лоб. Он был горячим. – Меня зовут мисс Чэмберс – то есть миссис Стоун. Я хотела бы тебе помочь, если смогу.
Она ощупала ногу: та опухла, как и следовало ожидать. Поставив свой черный саквояж на прикроватный стол, Рэчел принялась исследовать его содержимое. Нашла банку, наполненную порошком. «Яд дракона».
