Джорджина решила воспользоваться лестью.
– Я завидую вам, Роксана. Вы выглядите божественно. Неоспоримо французское качество в искусстве моды. Но, понимаете ли, у меня другая проблема. Сейчас, входя в правление Британской торговой ассоциации, я вынуждена носить английские вещи. От Белинды Бельвиль, Джаспера Конрана, Джин Мьюир, – она слегка пожала плечами. – Не совсем посредственно, конечно, но и не роскошь.
Это именно то, что надо – заставить ее чувствовать превосходство.
– Pauvre petite![23] – посочувствовала Роксана.
– Вы знаете, – Джорджина бесстыдно подлизывалась. – Я всегда завидовала вашему чувству стиля. Естественный, натуральный шик. Это врожденное, я думаю. У вас, наверное, были подгузники от лучших модельеров.
Победная улыбка Джорджины была встречена явным непониманием, Лягушка, возможно, и говорила по-английски отлично, но ирония и остроумные шутки были за пределами ее знания языка.
– Подгузники и пеленки являлись заботой няни Паттерсон. У меня была няня шотландка, конечно.
– Безусловно.
Обе не знали, что сказать, разговор зашел в тупик. Прошло лишь четверть часа. Каким образом Джорджина может поддерживать спокойствие этой женщины, или даже, усыпить ее бдительность и сдать охране? Главное, придумать что-нибудь, пока не приехал Ник и не попался в ловушку.
– Роксана!
– Джорджина! – француженка намеренно издевательски передразнила ее.
Очередной раз Джорджина предпочла не реагировать на провокацию.
– Сейчас едва ли время и место, но…
– Но, что?
Годы и опыт научили Джорджину одной простой истине – никогда невозможно переборщить с восхищением или бесстыдными комплиментами. Чем больше «это» соперницы, тем жаднее та к похвалам и одобрению.
– Но, дело в том, что я подумала, раз уж, все равно, мы сидим здесь и ждем… – она отступила. Это не сработает. Никто не может быть таким тупым.
– Глупая сучка! Говори, что ты имеешь ввиду!
– Ладно. Я подумала, не могли бы вы дать мне несколько советов. О волосах, например. Я ненавижу делать тугой узел на затылке. Он старит меня лет на сто.
Теперь пришла очередь Роксаны уверять, что Джорджина выглядит просто чудесно.
– Да такая прическа ужасно старит тебя. Спасибо, Роксана. Как любезно. Попробуем другое направление. Коньяк?
Джорджина подняла свой пустой бокал и перевернула его кверху дном.
– Quel domage![24]
– Боже милосердный! Ты что, демонстрируешь свой школьный французский? Твое произношение отвратительно. Людей вешали и за меньшие провинности.
– Я только подумала, что нам надо налить себе еще по стаканчику.
Роксана явно попалась.
– Где ты прячешь бутылку? Что за очаровашка!
– Бар с напитками в приемной. Попросить Дебору принести графин?
Очко выиграно. Сейчас вопрос, позволит ли Роксана своей жажде спиртного затмить риск подобной ситуации. Джорджина – ее пленница. Ник Элбет в пути. Ей нужно только сторожить Джорджину, пока не появится ее ветреный муженек. И что потом? Пристрелить их обоих? Это новая и ужасающая мысль. «Жена убивает мужа и любовницу». До скуки знакомо. Она была идиоткой, не позволив Деборе вызвать полицию. «Защищая чью-то репутацию». Такая надпись будет божественно смотреться на ее надгробном камне.
– Мне позвонить? Я действительно пропустила бы рюмочку.
Роксана вскочила на ноги, размахивая пистолетом.
– Дотронешься до звонка сигнализации, я прострелю тебе башку.
– Можно попросить принести коньяк к двери. Вы откроете ее сами и возьмете графин.
– Она вызовет полицию!
– Почему ты так думаешь?
– Ты подашь ей сигнал. Она увидит пистолет. Ты украла моего мужа, черт тебя побери! Во Франции я убила бы тебя, и любой суд вынес бы оправдательный приговор.
– Дебора не видела пистолет. У нее нет причин вызывать полицию.
– Она же не идиотка! Понимает, что происходит разборка!
– Это еще не причина для вызова легавых. Роксана волновалась.
– Мне нужно выпить, прежде, чем встречусь с этим подонком. Alors, cherie,[25] только без глупостей. Скажи ей принести графин. Ты подойдешь к двери. Я буду за дверью, она не сможет увидеть меня. С пистолетом, нацеленным в твою голову.
