решительным почерком было написано: «Босежур. Б. Л. Фицджордж».
Спрятав фотографию и записку в блокнот, инспектор вернулся в Лондон и в тот же день, в два часа уехал с вокзала Виктория в новое путешествие по Европе. Ранее он уже бывал во Франции и Германии, а в Швейцарию ездить еще не доводилось, и он мечтал взглянуть на чудесный горный пейзаж этой страны.
Френч высадился в Кале, прошел таможенный контроль и занял место в экспрессе «Летчберг- Симплтон», с чисто британским неодобрением поглядывая па все вокруг. Но потом подали замечательный обед, за окнами поезда замелькали живописные пейзажи Аббвилля и Амьена, и настроение инспектора стало более умиротворенным; а выкурив хорошую сигару и выпив чашечку на редкость вкусного кофе, английский сыщик уже совсем благодушно смотрел, как за окном день сменяется ночью. Примерно в половине седьмого на следующее утро он последовал проторенным путем своих бесчисленных сограждан и спустился на платформу в Бале выпить утренний кофе. Потом снова полюбовался привлекательными пейзажами, проезжая от Берна в Шпиц, увидел, что в Тунском озере действительно необыкновенного цвета вода. В Лондоне он частенько посмеивался над красочными открытками с видами этого озера, в глубине души поражаясь его живописности. Наконец, взобравшись по серпантину через долину Фрутиген, поезд прибыл в Кандерстег. Заметив носильщика в кепке с надписью «Бельвю», инспектор воспользовался его услугами и вскорости оказался в гостинице.
После второго завтрака Френч разыскал администратора, говорившего по-английски с акцентом, немного напоминавшим нью-йоркский. Нет, пояснил Френч, его интересует не гостиничный номер. К сожалению, переночевать в таком гостеприимном отеле ему пока не придется, но он надеется, что скоро вернется и тогда остановится здесь, а пока пришел по делу. Он – сыщик, и… короче говоря, не мог бы господин администратор ему помочь? Вот фотография интересующего полицию джентльмена.
– Ну конечно же! Узнаю, – быстро ответил тот, взглянув на портрет. – Это полковник Фицджордж, англичанин из Лондона. Он был здесь… так, позвольте… недели две-три назад. Сейчас я справлюсь в регистратуре.
Из дальнейших расспросов выяснилось, что полковник пробыл в гостинице три дня и уехал рано утром па следующий день после убийства Гетинга, сказав, что собирается пройтись до Лейкербада по Жеми- Пасс.
Завершив свою миссию в Кандерстеге, Френч тщательно изучил расписание поездов до Шамони. Оказалось, что в тот же день уехать нельзя, и, утомленный дорогой, он решил остаться в городе до утра. Весь день он любовался прелестной долиной, а ночью спал в гостинице под шепот горного ручья под окном.
Наутро он сел в поезд южного направления. Проехав девятимильный летчбергский тоннель, он с нескрываемым ужасом глянул в пугающую бездну Летченталя и огромный залив в долине Роны, поразившись тому, как поезд мчится по краю крутой скалы и не падает. В Бриге он сделал пересадку, спустился по долине Роны и снова сделал пересадку в Мартиньи. Четыре часа он провел в «самом потрясающем круизе на свете», как выразился его сосед с выраженным носовым прононсом, – через Валлорсин и Аржантьер до Шамони. Он буквально затаил дыхание, когда перед ним возникла панорама Монбланского массива, словно нависавшего над долиной, – и Френч поклялся, что следующий отпуск непременно проведет среди этих громадных потрясающих гор.
В Шамони все было так же, как в Кандерстеге: инспектор прибыл в отель «Босежур», отлично пообедал, а потом разыскал администратора. Мосье Марсель, как и его коллега в «Бельвю», был сама любезность и внимательно слушал инспектора Френча. Но, осознав суть поставленного перед ним вопроса, он лишь покачал головой и пожал плечами.
– Увы, мосье, – огорченно сказал он, – при всем моем желании, разве это возможно? Я обмениваю столько английских банкнот… А-а… Помню, такие десятифунтовые купюры я давал какому-то господину из Англии – ведь довольно редко меня просят обменять французские деньги на английские, а вот английские обмениваю постоянно. Нет, извините, не могу сказать вам, откуда у меня эти купюры.
Френч не очень-то надеялся на другой ответ, но все же не смог скрыть огорчения. Он показал администратору фотографию полковника Фицджорджа, и мосье Марсель сразу же узнал в нем того самого англичанина, которому выдал названные купюры. Но больше ничего полезного у администратора выведать не удалось.
Потерпев очередную неудачу, Френч решил попросить регистрационный журнал и посмотреть – не покажется ли ему знакомой какая-нибудь подпись. Но прежде он спросил мосье Марселя о Вандеркемпе. Не приезжал ли в последнее время к ним человек под таким именем?
Имени администратор вспомнить не смог, но тщательно просмотрел все регистрационные записи, правда безрезультатно. Тогда Френч протянул ему фотографию коммивояжера и спросил, не знакомо ли мосье Марселю это лицо.
И тут удача улыбнулась инспектору. Администратор просиял:
– Ах да, мосье! – воскликнул он и закивал головой. – Ваш соотечественник провел у пас несколько дней, а уехал примерно полмесяца назад. Это мосье Харрисон из одного вашего крупного города в центральном графстве, да? Он сказал из какого, но я забыл.
– Именно он, – улыбнулся Френч, обрадованный повой находкой. – А я везде ищу его. Можно взглянуть на его подпись в журнале?
Снова достали и принесли журнал, и при виде подписи Вандеркемпа Френч просиял от торжества. Сравнив запись «Дж. Харрисон, Хаддерсфилд, Великобритания» с образцами почерка коммивояжера, он увидел: они были несомненно сделаны одной и той же рукой. Значит, Вандеркемп попался! Теперь уже не будет сомнений в его виновности.
Секунду Френч молчал, обдумывая неожиданное открытие. Теперь было ясно, что Вандеркемп под именем Харрисона прибыл в отель «Босежур» около полудня на второй день после преступления и, пробыв здесь неделю, уехал в неизвестном направлении. Но на этом дело не кончилось. Администратор вдруг театрально взмахнул рукой, будто желая что-то добавить.
– Вы заставили меня кое-что припомнить, мосье, – объявил он. – Этот мосье Харрисон попросил меня обменять ему деньги. Теперь я все вспомнил! Гостиничный счет составлял четыреста-пятьсот франков, и расплачивался он десятифунтовой купюрой. По нынешнему курсу он обменял фунты примерно на триста франков. А вот еще я вспомнил, что в то же время он попросил меня разменять вторую десяти фунтовую купюру, так что я дал ему в целом около тысячи франков. Может, как раз на эти самые купюры, но не поручусь…
Мосье Марсель пожал плечами и развел руками, словно говоря, что он ни за что не отвечает и всем правит судьба, и вопросительно посмотрел на своего гостя.
