Из трубки звучал быстрый голос Сашки Севидова:
— Алексеич, это Сашка Севидов! Тут у нас дом горит пустой, рядом с Ольгиным, где её родители живут! Тут переполох такой! Они уже вещи вытаскивают, тут Андрюшка, да я, да ещё мужики! Бабка тут, голосит у них! Не знаю, Вадьке звонить или нет… Ольга занервничает, а ей бы не надо… Не знаю, что делать… Может, подкатишь, поможешь, я уже Кириллу позвонил… Обливать надо, не то оба полыхнут… Алексеич, думай сам! Время идёт, побежал я!..
Голос пропал. Антон замер на секунду. Вскочил, стал одеваться быстро.
— Антош! Чей дом? Где это?
— Люся… — на ходу заговорил он, — сейчас мы уедем, позови Ольгу… Посидите тут пока!
В окна ударил свет. Подъезжала машина. Антон быстро глянул в окно. Зелёный «Форд». Пробежали по двору. Кирилл с Катей, увидев свет в окнах, зашли в дом.
Быстро перекинулись приветствиями. Антон — Кириллу:
— Звонил Вадьке?
— Ещё нет… Может без них?..
— Ох не знаю! Ладно, я сам! На твоей поедем?
— Не завалиться бы… Так и будем сидеть!..
— Правильно! На! Заводи! — подал ключи Кириллу, схватив телефон.
Катя бегала взглядом по лицам, потом сказала быстро Люсе:
— Я к Оле пока, потом придём сюда…
Минут через десять, обе машины, раскидывая по сторонам снег и кивая носами, летели по объездной в нижние Холмы. Бешено плясали в темноте лучи фар и комья снега летели из под колёс, освещаемые светом. Зарево увидели ещё сверху, из своей деревни.
— Оленька, ты зря поехала вообще-то, мы и сами всё сделаем, а ты мешать только будешь… Ты, посиди сейчас с Леной там… Маму твою с бабушкой, мы отправим тоже, а мы сами… — как можно спокойнее говорил Антон.
— Да… Убедишь её… — ворчал Вадик, сидя рядом.
Ольга молчала. Только глаза напряжённо всматривались в алеющий снег. И отражался маленькими красными точками в чёрных зрачках бушующий столбом огонь. Сходу влетели в деревню. Кирилл, ехавший первым, развернулся боком, воткнув машину в сугроб, чтоб не мешала. Беспорядочно бегали люди. Когда заглохли моторы, надавил на уши шум и треск огня.
Ольга распахнув дверь, рванулась в дом родителей. Вадик еле удержал. Увидев, подбежал Сашка Севидов.
— У нас они… — сказал сбивчиво, — и Антону с Кириллом, — воду по лестнице подавайте, мы с Андрюшкой на крыше плескаем, мужики запыхались уже… Может и ничего…
Вадик молча потянул Ольгу за руку в дом Севидовых.
— Я сейчас…
Переглянувшись, Антон с Кириллом быстро зашагали за Сашкой. Прошло какое-то время, приехала пожарная машина из Покровского. Полетела струями вода. Сразу послышался треск. Гул огня стал слабеть. Только тучи искр взвились вверх, в чёрную шапку дыма. Было безветренно, кругом валил редкий, лёгкий снежок.
Дом отстояли. Только обуглилась стена немного и начисто сгорел забор. Лопнули некоторые стёкла. Наблюдая это зрелище, из окна соседнего дома, не выдержало сердце у Олиной бабки. Вызвали «скорою». Когда подъехала машина, в переполохе не заметили. Забрали бабушку в город. Только до города она не доехала. Остановилось сердце. Измученная душа — покинуло бренное тело. Может потом душа её увидит, поймёт, что её именем назовёт внучка своего ребёнка, тем самым призывая бабушку, побыть своей душой рядом.
Быть рядом и радоваться новой, необыкновенной жизни. Ведь жизнь — не кончается никогда! Но кто и как живёт, это — только от себя зависит. Что создашь, то и получишь. Этот закон нельзя не отменить, не исправить. Ибо он вечен. Так же, как сама жизнь.
Похоронили бабушку. На Покровском кладбище. Антон распорядился подремонтировать дом. Но вот не задача… Как говорят, пришла беда — отворяй ворота… Мама у Ольги слегла после этого случая. Вадим, предложил Оле забрать её к ним. Успокаивал Ольгу как мог, казался бодрым и деятельным. Приходила и Тамара часто. Там и познакомились с Людмилой Борисовной. Горе — людей сближает. И проявляется каждый — кто он на самом деле…
Вроде всё обошлось. Всё успокоилось постепенно. В Холмах — атмосфера другая. Какая-то светлая энергия парит, и летит душу. И люди, другие немножко. Людмила почувствовала сразу. Только ноги, плохо держали тело. Стали болеть, отказывать. Долго не походишь.
Андрей, истопив печь, ходил одиноко по опустевшему дому. Гулко раздавались его шаги в тишине. Ничто не шло на ум. В школе — просто улетал мыслями куда-то. Его не трогали.
Сашка Севидов заходили часто с Леной. Звали в гости. Тормошили, веселили. Не давали покоя. Что б одиночество не поглотило совсем. Ольга с Вадимом, теперь сюда часто наведывались. Приглашали ночевать к себе. Несколько дней после похорон, провёл у Вадима с Ольгой. Потом отказался. Понятно. Тесно здесь, хоть и хорошо очень. Попробовал один ночевать. Только не вышло ничего, не смог. Проходил всю ночь по деревне туда-сюда… Ни к кому зайти не решился. Везде — дети маленькие. Только мысли об Аньке и грели от холода.
Ей и рассказал всё. Она — Вадиму. Так и узнали все на другой день.
Пригласила к себе Андрея Ирина. Пожить, пока не решится всё. Он, конечно, ни в какую!.. Неудобно… Оля тогда твёрдо настояла, что бы не капризничал, сказав, что и её Ирина Даниловна спасла от одиночества, вернула вкус к жизни, и ему поможет непременно.
Андрей, выслушав, согласился. Он верил сестре. А больше всех — Анька радовалась. Ходить к Андрею боялась после похорон. Теперь — все в Холмах. Теперь всё будет по-другому. Не понятно пока, но как-то иначе. Но верили все — будет лучше. Всем лучше.
Стоял многоснежный и мглистый февраль. Только предчувствие весны уже витало по округе. И можно скоро будет приступать к строительству. Вот, только снежок стает, тогда и начнутся перемены. Разом! Хлопотливая весна будет! Но хлопоты ожидались — приятные… И Оля родить должна, и свежие брёвна из под снега вытаят. Тогда можно начать строить свой домик, своё семейное гнездо. Руки чесались у Вадима, как хотелось начать быстрей. Только и разговоров с Олей: — о доме, о саде, о пустующей пока земле. Много земли! На всё хватит! И воображение рисовало — прямо, фантастические картины!
Много и внимательно приглядывалась Людмила Борисовна к новой, непонятной ей жизни. Смотрела эскизы на экране монитора, слушала разговоры о планировках, финансах, загранице… Услышала впервые новомодные слова — дизайн, топография, ландшафт… Да, другой жизнью тут живут, непонятной пока, и поэтому пугающей ещё. Но привлекала она, эта странная жизнь, притягивала своей загадочностью и искренностью. Будто это близко к тому, как и должен вообще жить человек.
Сергей Борисович, заходил запросто, бывая в деревне. Без церемоний, по-простому говорили про разное. Больше о будущем посёлка. Сокрушался Борисович.
— Эх! Рискнём таки!.. Тянут, тянут, не да, не нет!.. Вроде и не отказывают, всё бояться чего-то, — говорил он про начальство. — А то, вот, уйду на пенсию, буду себя казнить, что не поддержал хорошее дело! Нету, как говориться, аналога! Вот и бояться они! Что получиться? Кому отвечать? А? А нам жить тут!.. Вот так! Пока они там, то, да сё… Мы сами справимся, своими силами… Так, Антон Алексеевич?
— Справимся… Но поддержка, не помешала бы…
— Понятно дело! — ударил себя по коленке глава, — да хоть не мешали бы… Вон! — опять поднял он вверх руку, — Кирилла проекты, какие институты поддерживают! Так что, и у нас есть чем крыть! Так ведь? Людмила Борисовна? — поворачивался он к ней.
Людмила, только улыбалась застенчиво, слушая внимательно такие разговоры. Что тут скажешь… Никогда её мнения не спрашивали. Только указывали всегда.
Работа шла своим чередом. Приезжали группы туристов. Всё было спланировано, всё готово. По весне — новая партия домиков будет строиться. На другой стороне ручья, впадающего в речку. На этот раз, учли прошлогодние недочёты. Спланировали всю инфраструктуру, но ненавязчиво, с толком поставят домики, где посадки сделать, где дорожки, но как бы естественно, случайно возникло. И бани небольшие при
