— Чуть-чуть… Ничего себе… Без лошади тебя нельзя отпускать!.. — хохотнула снова.
Брант подумав, посмеялся. Выпрямился и зашагал верх.
— Иди… Вперёд! — сказал он веселей. — А ты… Здесь, одна? Родители…
— Одна.
— Почти?
— Как это? — хохотнула она. — Одна и всё! Родители в городе.
— А-а… — не знал он как спросить.
— Нет одна!..
— Почему?
— А ты почему?
— А… Да. Понимаю!
— Чего ты понимаешь!.. — вздохнула Алла.
— Ты снова… Обижаешься…
— Ладно, не буду… — улыбнулась она, глядя на костёр.
Подошли не торопясь к костру. Все ждали воду.
— Чего долго?.. — улыбалась Катя.
— Глубину мерили…
— А! Как?..
Алла улыбаясь, обернулась к Бранту, смотря ему на ноги.
— Ох! Ты!.. — засмеялись у костра. — Сушить надо!
С далёкой звёздной высоты спускалась ночь. Окутала тишиной округу, навевала сон и негу. Глаза у Бранта светились от огня, будто и не было длинного, утомительного дня, сковавшего душу и тело напряжения. Напротив, оно спало и испарилось, перегорело за день. А блуждающие чувства, заглушенные дневной суетой, стали волновать его и будоражить.
Гости давно разъехались. Вадим, оставив ключи Андрею, сел с Ольгой в серебристый джип Антона. И две машины, обшарив темноту лучами фар, стали пробираться мимо нового посёлка, через ручей. Исчезли из вида за чёрными кронами деревьев и кустов. Потом всё стихло. Тишина надавила на уши. Только свежие щепки, подброшенные Брантом в огонь, потрескивали, вскармливая оранжевое пламя. Щепок валялось вокруг — великое множество.
— Странно… Всё есть, а тебе мало… Даже девушка с яхтой…
— Яхты — много… Девушек — много тоже… Прадедушка говорил, бабушка писала, потом я писал… Всё так… Получилось. Он говорил: — «Чего не хватает — надо искать в России. Там — есть…» Только потом. Когда будет изменение… Я думаю — чего искать? Это — зачем, что есть зачем, для чего… Никто не знает…
— Что — зачем? Не понятно…
— Да. Не понятно. Месинг… Кейси… Штайнер… И здесь есть… Спирит.
— Ах, вон чего!.. Ты это ищешь?
— Нет… Не это! Не знаю ещё… Это не то… Я понял, здесь надо… Прадедушка правильно говорил… Он знает! Тут, тоже знает кто-то… Много людей… Я сам хочу!
— Странный ты…
— Нет, нет! Не это!.. Я такой… Простой… Как все!
Алла мотала головой несогласно.
— А ты? Ты тут, зачем? — поднял он на неё глаза.
Сидел на траве, босой — ботинки валялись рядом с костром, шевелил прутом красные, как черепица, щепки.
— Хм… Зачем… — усмехнулась она сузив глаза на огонь.
— Ты тоже ищешь… Все ищут… — ответил он за неё.
— Не знаю… Ничего я не ищу… — лениво ответила она.
— Я вижу… Твои глаза…
— Что глаза?
— Ищут… И ещё — красивые…
Алла подняла на него глаза. Он улыбаясь, смотрел в огонь.
— А у неё?
— Та!.. — усмехнулся он, ковыряя прутом в углях. — Я знал, ты спросишь… Были ли вместе, спросишь… Ещё… Нет, не были… Мы мало виделись. Я туда — она сюда… Редко. Два года знали. — Так… Интернет… Дедушка сказал: — «Она хорошая, знакомая, поехали…» Я поехал…
— А где вы познакомились?
— Марсель…
— На яхте?
— Да. Так… — улыбнулся он.
— Она стояла в купальнике, под парусом, да?
Брант бросил взгляд ей в глаза, усмехнулся шумно. Помолчал, вспоминая.
— Нет… Парус — она не может… Трудно… Она любит мотор! Быстро!..
— Красиво на море?
— Да. Так… Вода, вода… Лес лучше…
— Да? — хохотнула Алла, — интересно!
— Да. Так…
Алла опять усмехнулась. И он смотрел на неё с улыбкой.
— Ты любишь её? — спросила, подбрасывая щепки.
Брант не ответил. Стал смотреть в огонь. Жар обдал лицо, стало припекать. Он жмурился, отведя голову в бок.
— Чего молчишь?
— Когда без неё — люблю, когда вместе — я… Не понимал… Думал, думал… Себя спрашивал…
— Как это? — усмехнулась она.
— Не знаю… Трудно это…
— Сомневаешься?
— Да. Сомневаюсь. Так нельзя… А ты? — взглянул он пристально.
Она снова усмехнулась, скривив губы. Поправила волосы. Задумалась.
— Он меня бросил…
— Дурак!..
— Почему? — со смехом произнесла она.
— Так… Тебя бросил…
— Ладно тебе…
— Это ты потому, что я одна… — помолчала она. — Была бы Ленка одна, ты бы сегодня ей то же самое говорил, да?
— Не знаю… Я её не понимаю… А так — она красивая. Все красивые!..
— А меня, что? Понимаешь?
— Чуть-чуть… Ты тоже…
— Что, тоже?..
— Красивая…
— А ты болтун!.. — привстала она со стула, опустившись рядом к костру и улыбаясь наивно.
— Как это? Не понятно… — любопытно приоткрыл он рот.
— Да понимаешь ты всё!..
— Я нет. Не всё. Сам думаю. Гадаю только…
— Догадался?
— Немножко… — улыбался он, — тебе холодно?
— Немножко… — улыбалась она.
— На это… — снимал она жакет, привстал, подойдя, накинул ей сзади на плечи.
— Правда… Ты мне нравишься… Так… Как говоришь, как думаешь… Всё… Это правда!
