поди и яхта есть…
— Есть… — признался он тихо, шагая близко. — В Марселе… Маленькая…
— Ого! — вырвалось у Аллы. — И у тебя есть? — спросила наугад.
— Да, только дома, в Дунае…
— Где?
— Река — Дунай!
— А-а… — Понятно… — кисло улыбнулась Алла.
У домика их уже поджидали. Ольга с Вадимом прошли мимо, по дороге. Недалеко от стола, готовились разжечь костёр. Андрей принёс котелок, что бы вскипятить чай со смородинным листом. Воткнули рогатки. Все собрались кучкой, негромко беседовали. С сумерками наступила прохлада и Эльзе стало полегче. Она что-то рассказывала о себе, Бранте, сидя на своём стуле, у самого стола.
Когда подошёл Брант с Аллой, Эльза замолчала, повернув любопытное лицо к ним.
— Вот! Теперь Саша споёт нам свои песни… — сказала она, не переставая смотреть на них.
Сашка стоял поодаль от всех, о чём-то думал, топтался у гитары, но не брал её в руки. Все оживились.
— Давай, Саш!..
Он неохотно взялся за гриф, поднял гитару, задев за стул ремнём. Струны нестройно загудели.
— Может, не стоит…
— Ну чего ты, Саш! Давай!..
— Я сам стихи выбрал… Может не то…
— Да почему не то?.. Саш, ты пел же вчера!.. — подошла Лена, — красивая песня…
Сашка ухмыльнулся.
— Слишком личное… Да и голос женский должен… Я не знаю…
Катя подошла к Алле, взяла её под локоть, подвела к столу.
— Садись! Он споёт… Это Маши стихи… Помнишь, я говорила… У меня есть книжка…
— Если попросила, тогда почему?.. — пыталась осторожно убедить Эльза, заинтересовавшись.
— Может, другое что? — обвёл он взглядом всех.
— Нет, Саш! Эту! — повисла на руке Лена, — ну что ты… Она же попросила тебя…
— Но это для неё…
— А что за песня? — подняла носик Эльза.
Сашка повёл головой, закатив глаза.
— Она из детдома, — принялась пояснять Лена, — там много стихов, грустные такие. Всякие есть! Ну, очень красивые, просто… Душа говорит… Иногда, мы не видим этого… А-а… Эта!.. Она познакомилась с Олегом… И вот… Такие волнения… Сомнения… В общем… Красивая песня… Сашка такую музыку сделал… Ну спой, Саш, чего ты! — вытянула Лена губы.
— А где она сейчас, может позвонить ей… Спросить?.. — предложила Эльза опрометчиво, — раз так… Саша…
— Точно! Давайте позвоним! А ты ей по телефону споёшь!.. А? — загорелась Катя.
— Да нет… Ну что ты?..
— А что Саш? Знаешь, как помогает? — улыбнулась Ольга.
Сашка неопределённо замотал головой. Заговорили враз негромко. Катя уже нажимала кнопки, вытащив у Кирилла телефон.
— Кать, не надо, может? — улыбался Сашка, — я так спою…
— Погоди… Алло? Олег? Привет… А где Маша? Сейчас! Идёт! — зажала трубку она. — Бери гитару!
— Да ну что вы… — махнул он рукой.
Лена сунула в руку гитару, стоящую тут же, у стула.
— Маша! Привет! Как ты, ещё дома? Ха!.. — усмехнулась Катька, что-то выслушивая, — Маша! Тут Саша тебе сказать что-то хочет! Что? Нет! Он песню написал… На твои стихи… А не хочет нам спеть… Без твоего разрешения… Разреши, а? А он сейчас тебе споёт… Сам… Сейчас… По телефону, Маш, можно? Послушаешь? На!.. — сунула она ему трубку.
— Привет Маша… Да… — усмехался он. — Да… Тут… Просят… — «Карусели»… Да? Если получиться… Ладно… Попробую… — протянул он Кате трубку.
— Стул! Стул! Дайте… — шёпотом заговорила она.
Кто-то сунул стул. Сашка сильно заволновался. Присел быстро, взял гитару, трепетно провёл по струнам.
Катя приблизила телефон, вместо микрофона.
— Да не торопись, Саш! Всё нормально! — нарочно лениво успокаивал Антон.
Саша знал, волнение пройдёт, когда только начнёшь петь, как только оживёт образ перед глазами. Он сухо кашлянул, в полной тишине послышался серебряный перезвон струн. То ли новая гитара звучала так, то ли откликалась душа, но перелив звуков стал заполнять сиреневые сумерки. Все затаили дыхание.
Завертелись карусели,
Не прошло ещё недели…
Просто оба захотели –
Убежать за горизонт!
Детство скомкано и смято,
Не досмотрены закаты…
Только в чём я виновата?
Да ни в чём…
Из потресканых строений,
Сразу в поле — нету тени…
Босиком по колкой стерни –
Лучше так, но на ветру!
Я проснулась — он смеётся!
Сердце маленькое бьётся…
Неужели всё сотрётся?
Поутру…
На ребре стоит монета,
Сердце бьётся — нет ответа!
Только свет далёкий где-то,
Зажигает в жилах кровь!
Проплывает день, и вечер –
Лёг прохладой нам на плечи.
Ощущение жизни — вечность,
Как любовь!
Твой букет — как двери настежь!
Будто солнышко в ненастье,
Заглянуло в одночасье,
В детский дом…
На лугу ромашки смяты,
На губах оттенок мяты…
Мне слова не все понятны –
Будто сон!..
Песня закончилась в полной тишине. Даже не пошевелился никто.
— Замечательно! — негромко сказала Эльза. — Саша!.. — мотала она головой, сжав губы.
Катя прижала телефон к уху, улыбалась, обводя глазами всех.
— Маша! Ну как! Ты… Олег? — подняла она глаза, — а… Маша? Где? Что? Плачет? Что? А!.. — хохотнула вдруг, — и плачет и смеётся? Да? Да? Как… Что? Сейчас? Да? Ой!.. Ладно… Ладно… Мы
