это у него не очень хорошо, в связи с тем, что сам Лайнос явно не до конца разобрался в данном вопросе. Единственное, что понял Керк, – когда дайтанцы складывали два плюс два, то, естественно, получалось четыре, однако когда они производили подсчет реальных вещей, например считали ящики с грузом, а они были разные по виду или габаритам, в этом случае у них задействовалась виртуальная система счисления. И получалось что-то типа: четыре – вирт два, вирт один, вирт один. То есть в грузе присутствовало два ящика одинакового размера, а еще два отличались от них и друг от друга. А когда Лайнос привел пример расчета времени движения повозки из точки «а» в точку «б», окружив трехзначный результат семью кольцами вероятностей, Керк решил, что не будет обращать на данные цифры особого внимания.
– И все же, что означает эта надпись? – пробормотал Керк, задумчиво смотря на экран. Разбираться в управлении космолетом методом тыка ему не очень нравилось, однако выбора не было. – Ладно, попробуем сдвинуть ползунок регулировки вверх, – он нажал на зеленый треугольник, горящий рядом с оранжево- желтой градиентной полоской, и сместил его вверх на одно деление.
Тут же грудь легонько сдавило, а на плечи словно легли свинцовые накладки. Стоявший рядом Намар удивленно ойкнул и, прижав уши, испуганно посмотрел на Керка.
– Похоже, система ручной регулировки искусственной гравитации, – виновато улыбнулся тот и вернул треугольную метку на прежнее место. – Думаю, с этим баловаться не стоит. Конечно, скорее всего, тут стоят какие-то ограничители, но испытывать не возьмусь.
Керк поднялся из кресла и, зевнув, потянулся. В принципе, назначение всех трех панелей управления, расположенных в рубке, ему уже было более или менее понятно. Пульт посередине предназначался для пилота и позволял управлять самим кораблем посредством н-образного штурвала. Что интересно, этот штурвал получался из самого пульта, который при нажатии специальной клавиши разделялся на три части: сам штурвал и небольшие панели управления, которые пристыковывались к подлокотникам кресла. В результате пилот оказывался как бы заблокирован в своем кресле, и чтобы встать из него, приходилось передавать управление автоматике. Это не очень понравилось Керку, однако тут уж ничего поделать было нельзя.
Второй пульт, расположенный справа от места пилота, был рабочим местом астронавигатора, и при полной его активации из палубы выдвигались четыре прямоугольных экрана, располагаясь полукругом перед сидящим там оператором. А левый, изучением функций которого Керк сейчас и занимался, явно предназначался для бортинженера, отвечая за оружейные системы корабля, а также его энергетическую систему.
Откровенно говоря, ему просто повезло, что древние создатели этого космолета оборудовали корабль довольно серьезной системой безопасности – «защитой от дурака», в результате чего эта машинка прощала многие ошибки самозваного капитана. Керк даже предположил, что некогда этот корабль предназначался именно для обучения начинающих космолетчиков, хотя наличие вооружения на борту несколько смущало.
Кстати, судя по количеству спальных мест, корабль должен был нести всего лишь десять членов экипажа, что тоже не особо вязалось с идеей летающего учебного класса. Скорее Керк отнес бы этот космолет к классу легких разведчиков.
– Все, Намар, перерыв, – сказал он. – Пошли перекусим немного, вроде утром Лайнос что-то приносил.
«Ищущий» кивнул, хотя было заметно, что у него это предложение не вызвало особого энтузиазма. Вообще, тайнорец очень увлекся изучением корабля своих далеких предков, буквально как губка впитывая новые знания. Даже не верилось, что еще неделю назад он расширенными от удивления и благоговейного ужаса глазами смотрел на окружающие его чудеса техники.
Они расположились в кают-компании, где на столе стояли принесенные Лайносом кастрюльки. Профессор самостоятельно взвалил на себя проблемы кормежки своих гостей, полностью переложив на их плечи изучение дайтанского корабля. Причем, как показалось Керку, сделал он это с явным облегчением, а сам все свободное время проводил в своей лаборатории на вершине пирамиды, постоянно что-то записывая в толстенные тетради и обложившись старыми книгами. Он как-то поинтересовался, над чем тот работает, и с удивлением узнал, что Лайнос пытается написать историю дайтанской цивилизации.
– Вы даже не представляете, как много в ней интересного, причем даже если отвлечься от проблемы деградации и постепенного превращения дайтанцев в тайнорцев. Исследования и записи местных ученых дают пищу не для одной диссертации. Пока я лишь пытаюсь хоть как-то систематизировать разрозненные знания, свести их, так сказать, в единое целое, откинув шелуху выдумок некоторых авторов.
– Я думал, вы больше озабочены проблемами возвращения.
Лайнос улыбнулся и покачал головой:
– Вам просто показалось. Знаете, на самом деле я нисколько не жалею, что провел здесь все эти годы. Конечно, порой меня гложет досада, что я не могу поделиться своими открытиями с коллегами, да и многих привычных вещей под рукой не хватает, однако поверьте, это того стоило.
– Керк, Намар, вы здесь? – дверные створки разъехались в стороны, пропуская в кают- компанию взволнованного Лайноса.
– Что-то случилось? – спросил Керк.
Он лениво ковырялся в своей тарелке, где лежали тушеные куски различных по цвету растений. Вкус этой смеси был не очень, однако особо выбирать не приходилось. Попытка попробовать то мясо, что с удовольствием поглощал в данную минуту Намар, окончилась в санузле. Парню показалось, что мясо протухло, и причем давно, хотя танар утверждал, что ничего более свежего он не ел. Что интересно, Лайнос в отличие от Керка спокойно поедал все, что могла предоставить ему здешняя мать-природа.
– Прибыл посыльный от настоятеля.
– И что? – парень отодвинул тарелку и вопросительно посмотрел на ученого.
– Курьер сказал, что сегодня рано утром патруль подобрал недалеко от цитадели хранительницу, принадлежащую вашему знакомому карду…
– Ай! – Керк вскочил из-за стола. – Что с ней?
– Не знаю. Однако Урсул просит срочно приехать в цитадель, причем и меня тоже.
– Видимо, произошло что-то из ряда вон выходящее, – заметил Намар.
– И я так думаю, – кивнул Лайнос. – Обычно этот пройдоха не дергает меня по пустякам.
Хогрунд Керка радостно встрепенулся и довольно заурчал, когда молодой человек потрепал его по загривку. В последние дни он совсем позабыл о своем скакуне, все время проводя внутри корабля, и за животными ухаживал Намар, каждое утро выходивший из пирамиды. Здесь, в развалинах небольшого здания, недалеко от входа в убежище Отшельника, они с Намаром соорудили для своих хогрундов укрытие.
– Прости, дружище, – Керк обнял скакуна за шею. – Совсем я что-то замотался.
Зверь понимающе фыркнул и, шумно вздохнув, лизнул шершавым языком щеку юноши, как бы говоря этим, что прощает его. Керк усмехнулся и, поведя плечами, принялся подтягивать ремешок наплечника. Доспехи они с Намаром надели прямо поверх комбинезонов, но понадобилось это больше для маскировки, так как, по словам профессора, последние защищали от местного оружия ничуть не хуже. Намар сперва этому не поверил и пару дней испытывал новую одежду на прочность, пытаясь ее прорубить или хотя бы проткнуть, однако в конце концов сдался. Керк ради опыта тоже пару раз рубанул по висящему на спинке кресла комбинезону, однако на нем даже следа от удара не осталось, причем в местах попадания ткань на несколько минут твердела, превращаясь в некоторое подобие панциря. А вот моноклинок спокойно прошел насквозь, и Лайнос Уфин, наблюдавший за всеми этими экспериментами, только удивленно хмыкнул, когда вместе с куском костюма на пол рухнула и часть кресла.
– Ну что, отправляемся? – спросил Намар, выводя своего хогрунда из стойла. – Вот только с кем Отшельник поедет?
– Внизу его ждет хогрунд, – бросил курьер, который терпеливо дожидался, пока они соберутся в дорогу.
– Это хорошо, – Намар бросил взгляд на профессора, который стоял неподалеку и, скрестив руки на груди, задумчиво смотрел куда-то вдаль. – Отшельник, нам пора.
– А… да, извините, задумался, – Лайнос виновато улыбнулся. – Конечно, давайте спускаться.
Он запахнул длиннополый плащ, который надел поверх комбинезона, и решительно направился к
