головами, один из них с короткой бородкой, ещё один с усами, третий же был «лицом бос». Что их всех объединяло — чёрный цвет одежды. Недлинные плащи «пришлого» покроя из чёрной кожи, чёрные рубашки под ними, чёрные брюки, заправленные в чёрные же высоченные кавалерийские ботинки, столь популярные здесь. У каждого справа висело оружие в кобуре, у всех разное, а слева в ножнах покоились совершенно одинаковые широкие и длинные тесаки, чуть изогнутые. В исторической книге о холодном оружии я видел название для подобного оружия: «артиллерийский тесак». Не знаю, зачем он артиллеристам, но башку таким раскроить до зубов можно в единый миг.
Четвёртый, вошедший с ними, был молод, но на бандита уже вполне смахивал. Узкое лицо, светлые короткие волосы, как у военных. С Лесного хребта человек. На нём был обычный для наших краев длинный брезентовый пыльник, берцы из рыжей кожи, серые брюки со множеством карманов и свитер. Если исключить, что пыльник я в гостинице скинул, а сейчас в кожаной куртке, то в остальном мы с ним как близнецы. В жёлтой кобуре, висящей наискосок на животе, покоился сипайский «чекан».
Все четверо неспешно прошли в зал, выбрали столик у стены, после чего за ним расселись. Тот, который с бородкой, махнул рукой задастой подавальщице. Я глянул на неё — восторг на лице не отразился. Похоже, не самые любимые посетители.
— Это кто? — спросил я.
— Братья Рахсен. С бородой — старший, зовут Пер. С усами — средний, Батор, а самый младший — Волло.
— Из Западных гильдий? — спросил я, присмотревшись к лицам.
— Оттуда, — подтвердил Угорь мою догадку. — Лет семь уже, как в Гуляйполе крутятся. Берут заказы на добычу черепов и выбивание долгов. Ухорезы те ещё; по слухам, любили неплательщиков их же кишками душить. А года два назад стали они с Созерцающими работать. Исключительно. Башки обрили, напялили всё чёрное, в храме Кали их видели. Заказы со стороны не берут, что делают — никто толком не знает. Но поднялись. Завели даже торговлю. Две баржи купили и уже грузовиков пять для них катается, с их товаром. А до этого только на пьянки с гулянками зарабатывали.
— Интересно… — протянул я. — Интересно. А сюда часто ходят?
Он щёлкнул языком, что у аборигенов означает отрицание, затем сказал:
— Нет. Теперь нет. Раньше, до того, как в чёрную масть перекинулись, часто бывали, а теперь пару раз в год, не чаще.
— Интересно… — повторил я. — A с ними кто?
— Не знаю. Видел вроде его здесь раньше раз или два, но внимания на него не обращал. Он с какой-то ватагой был вроде, не с Рахсенами. С ними его впервые вижу.
— Понятно. А одеты одинаково — это что, форма? Или выпендрёж?
— Вроде формы у них, кто с Созерцающими дела ведёт, но в этих… — Он пощёлкал гибкими пальцами, подбирая слово: — Во! Кто в тугах состоит, тот так и одевается. Это у них вроде армия своя такая.
Что-то знакомое было в лице молодого бандита в пыльнике. Но что именно — я никак не мог понять. Словно воспоминание какое-то с ним связано. А вообще, всё это очень интересно. Чем именно? Лично мне интересно, зачем это трое наёмных убийц и поклонников Кали в компании ещё кого-то заявились в кабак именно в тот день, когда в него пришли мы? Учитывая, что они сюда почти не ходят. Подозрительно. Боги видят — подозрительно. Я вообще в совпадения верю редко и с большим трудом. Точнее, даже вовсе не верю. Поэтому я просунул руку под куртку и активировал амулет связи, послав два длинных тона женщинам: «Как вы?» К счастью, ответ пришёл быстро. Амулет завибрировал, сообщив, что у них всё в порядке. Ладно, это радует. Если что и начинается, то начинается с нас.
— Ладно, увидимся ещё. Пятёрку свою хоть с трудом, но отработал, — сказал я Угрю. — Услышишь что ещё про тех людей, о ком я спрашивал, — подходи, подкину ещё деньжат. Усёк?
— Усёк, — кивнул тот.
— Ну и молодец, раз усёк.
Забрав со стола свою кружку, я встал и огляделся. Братья Рахсен явно отвели глаза в сторону — смотрели они на меня тяжело: взгляд чувствовать я пока не разучился. А четвёртый настолько старательно смотрел в другую сторону, что это внушало ещё большие подозрения. Тем более что его взгляд я ещё до этого почувствовал — злобный такой, вроде как зарезать меня хочет. А вообще, выглядело всё так, как будто молодой в пыльнике привёл троих убийц специально, чтобы меня показать. Откуда он может меня знать? И почему столько злости? Я его в упор узнать не могу. Не встречались мы в этой жизни, пожалуй.
Тогда я неторопливо побрёл к своему столу, даже не глядя в их сторону. Здесь они не нападут. Заведение явно репутацией дорожит, плакат про то, что лучше здесь не стрелять, следует принимать всерьёз, как мне кажется. И они это знают. А вот после того, как мы отсюда выйдем, могут возникнуть неприятности. Думаю, что наверняка возникнут. Но мы покуда не спешим. Нам и здесь хорошо, тем более что у Орри контакт с рыжим гномом налаживается. Беседа вовсю идёт, оба ещё по кружечке попросить успели.
Я подсел к ним. Орри повернулся ко мне, сделал жест в сторону оружейника, сказал:
— Знакомься. Это Дарин Горящая Борода.
Гном с огненно-рыжей бородой степенно кивнул, протянул мне через стол могучую руку с мозолистой, твёрдой, как доска, ладонью.
— Дарином кличусь, — просипел он. — Кузнец и оружейник. Тут магазин держу.
Гномы почти всегда по профессии и месту работы представляются. Это у них как продолжение имени. Поэтому и отвечая следует таких же правил придерживаться, чтобы не унижать собеседника тем, что скрываешь от него своё занятие.
— Александр, — пожал я протянутую ладонь. — Волковым прозываюсь. Охотник на нечисть.
— Сказал уже Орри, благодарствую. Пива тебе хочу предложить. Какое будешь?
— Спасибо, с радостью приму. Пью светлое.
Гном махнул рукой своей подружке, которая побежала к стойке за очередной кружкой, а я спросил нового знакомого Орри, блеснув гномьей вежливостью:
— За рыжесть так прозвали?
— Нет! — захохотал тот. — За то, что в кузне бороду спалил, когда в учениках ходил. Позорище! До сих пор не избавлюсь.
— Ни за что бы не подумал…
— А никто и не думает.
В общем, дальше просто беседа пошла, сугубо гномья. О качестве металлов, о том, какой род инструмент лучше делает, почем теперь железная руда и кокс. В общем, всё как у них заведено. Попутно Орри подкидывал Дарину вопросы о местных реалиях, но тот всё больше повторял то, что мы услышали от его подруги-подавальщицы и что я узнал от Угря. Но это тоже ценно, называется «подтверждение из независимых источников». Показывает, что я, скорее всего, пятёрку на Угря не зря истратил.
Гномы заливали в себя кружку за кружкой, я же после выставленной мне оружейником притормозил — крепости к алкоголю у меня не так много, как у этих подземных жителей, а факт, что нас явно поджидают люди с плохой репутацией, помогал проявлять сдержанность, хоть пиво исключительное было. Сволочи, лишают человека удовольствия.
Так, за неторопливой и уже вполне дружелюбной беседой, они провели примерно час. Я время от времени искоса поглядывал на неприятных соседей, но те сидели спокойно, негромко о чём-то беседовали и даже не смотрели в мою сторону. По крайней мере, не смотрели так пристально, чтобы я это почувствовал.
Уходить из кабака я не торопился, хотя никаких дел здесь уже не осталось. Неприятная компания из троих братьев-убийц и молодого бандита ушла. Заплатили по счёту, встали, ненатурально потягиваясь и стараясь выглядеть беззаботно, мазнули по мне взглядами несколько раз, да и пошли на выход.
Не думаю, что далеко ушли, скорее всего для того, чтобы подождать снаружи, так что пусть подольше посидят, понервничают. А ещё я немного рассчитывал на то, что в кабак зайдёт бывший пират Велер Алан. Что именно я намерен с ним делать — я и сам не знал. Решил, что как морду его увижу, так сразу и определюсь с дальнейшей культурной программой. Если он и вправду давно работает на «Камеру знаний», до того, как начались все странности, то он даже может оказаться нашим невольным союзником. Или нет?
В любом случае он общается с моими местными коллегами, которые с плохой репутацией и которые так в дальнем углу и веселятся. И тут возможны комбинации. Профессиональный интерес изобразить, например, или ещё что. Через них к нему подкатить. Или через него к ним? Ладно, разберёмся, если придёт. Для начала нам лучше осмотреться.
— Дарин, — обратился я к подсевшему гному, — а ты с этими охотниками знаком, кстати?
— С Кудиновой шайкой? Знаком. Те ещё бандюги, хоть и охотники хорошие. Не отнять, — сказал Дарин, хлебнув пивка. — А что, интерес тебе в них есть?
— Не то чтобы интерес, а поболтать не отказался бы. Чудные дела тут у вас творятся.
— Это какие?
— Целая шайка колдунов из ордена Границы засечь вампиров не может. Так не бывает.
— И что с того?
— Да поболтал бы, может, чего нового узнал бы для себя. Они как охотники, гильдейские?
— Бляхи у них есть, сам видел, — кивнул Дарин.
— Ну и я гильдейский.
— Тогда пошли, — сказал гном, не откладывая дела в долгий ящик, и поднялся из-за стола.
Орри тоже встал, и мы втроём направились через весь зал к компании за дальним столом. Когда подошли ближе, я рассмотрел обоих охотников повнимательней, заодно заглянув и в глаза. Да, вполне серьёзные люди, сто раз подумаешь, прежде чем таким дорогу перебегать. И то, что Аррава женщина, здесь мало что меняет. В этих краях и женщины воевать обучены — всякая ночная тварь не разбирает, пробравшись в город, на кого ей кидаться. Ну и умение драться стало здесь прерогативой не только мальчишек. Бытие определяет сознание.
Предлог для знакомства был у меня теперь железный. Если эти самые Аррава с Кудином гильдейские, то есть получили от Совета серебряные бляхи с такими же пробитыми мечами головами виверны, то сам кодекс поведения обязывает меня подойти к ним познакомиться, а буде они окажутся в затруднении — предложить помощь.
— Кудин, разговор есть, — окликнул здоровяка-нордлинга Дарин. — Присядем?
Никто не ответил, но подручные охотника, нордлинги в кожаных безрукавках, молча раздвинулись на лавке, давая нам место. Интереса, волнения или раздражения никто не выказал, лица у всех оставались равнодушными.
— Охотника к нам занесло, просил познакомить, — не стал разводить на бобах, а сразу перешёл к делу Дарин, указав на меня.
Я за цепочку вытащил из-под свитера свою бляху. Показал всем, затем представился. Кудин лишь кивнул, Аррава слегка поморщилась, но ничего не сказала.
— В общем, я познакомиться да пару вопросов задать.
— Про вампиров, что ли? — заговорила охотница.
Голос у неё был очень низкий, грудной, акцент чуть шепелявый, вместо «ш» говорила что-то похожее на «ф». Теперь понятно, откуда она — из Хараза, да ещё с примесью эльфийской крови, на четверть примерно. Отсюда и внешность такая необычная.
— Про них. Сказали, что завелось в городе гнездо, причём такое, что свора некромантов найти не может. А так не бывает.
— Верно, не бывает, — сказала Аррава, крутя в пальцах бокал из-под вина. — Но теперь бывает, получается. Но только вот что я тебе скажу: если рассчитываешь в долю войти — не возьмём.
— Не рассчитываю, дел своих хватает, — примирительно сказал я. — А вот узнать, как такое случается, полезно — мало ли когда понадобится? Мне вампиров часто заказывают.
— Демоны его ведают, как такое случается, — заговорил Кудин.
Голос у него был хриплый, на собачий лай смахивающий — нордлинги вообще очень отрывисто говорят, недаром их за глаза «полярными собаками» кличут. В глаза так называют редко: нордлинги драться горазды и не откажутся выбить лишний зуб для своего ожерелья у мёртвого врага. Они вообще бойцы хоть куда — северные края богаты всякой злобной тварью,
