Волленшлегер — профессиональный боксер.
Я все еще не могла прийти в себя:
— Ну и кто же это сделал? Кто из «Львов» по объявлению подло воспользовался твоей глупостью?
Алекс тяжело вздохнула:
— Понятия не имею.
— Но ты же, черт дери, должна знать, после чьего визита пропали фотографии и дневник?!
— Нет, не знаю. Дневник я забросила уже пару месяцев назад, когда тетрадка кончилась. А что касается фоток, я же не проверяю каждый вечер перед сном, лежат они в ящике или нет. И не ори на меня! Хочешь знать, кто это был? — Алекс открыла свой дипломат и вытащила темно-синюю папку. — Тогда выбери сама!
Всех парней она аккуратно рассортировала в алфавитном порядке. Каждый в отдельном прозрачном файле: письмо и фото. Начало положил АЗЗО, а конец ТОРБЕН. Всего восемь штук. На желтых наклейках краткий комментарий Алекс: «говорит в нос», «ездит на светло-зеленом «поло», «под ногтями грязь», «умеет готовить».
— Класс! — обрадовалась я. — Вот это мужики!
— Это не мужики, а дураки, — брызнув слюной, констатировала Алекс.
— Тогда просто разыщем этих типов и потребуем назад твои вещи. А в группу поддержки возьмем моего двухметрового кузена Хеннинга. Хоть он и впадает в панику при виде маленькой мышки, но по нему этого незаметно — внешне он настоящий Кличко!
Кнут и Матце вперились в меня жадными взорами. Я украдкой сунула им одну из визиток Хеннинга, которые на такой экстренный случай всегда ношу при себе. Мой кузен, конечно, красавец, но при этом жуткий идиот, так что ничего лучшего он и не заслужил.
— Но я не знаю, где они живут! — скуксилась Алекс и неприлично рыгнула.
— Что? Как это не знаешь? Они же тебе писали.
— Посмотри сама!
Я перелистала файлы в папке. Какая-то картотека преступников! Ни одного настоящего фото, только дешевые ксерокопии. Наверное, это разумно, когда занимаешься знакомствами по объявлению как хобби. Лишь единственное письмо подписано полным именем. И ни единого адреса. Только номера мобильных.
— Но по номеру мобильника полиция легко найдет владельца, — взял слово Кнут.
— НИКАКОЙ ПОЛИЦИИ! — взвизгнула на это предложение Алекс так пронзительно, что таксик опрокинул бокал с ламбруско, и, конечно, все содержимое потоком хлынуло на мои желточно-желтые брюки для йоги.
Ну, браво!
3
Кто ложится в постель с собакой, встает с блохами. Старая мудрость хозяек собак
Как я воспитываю лучшего друга женщины
Урок 3. Проблемная собака
Не бойтесь себе признаться, что у вас проблемная собака. Проблемную собаку вы узнаете, кроме всего прочего, по тому, как она выражает страх перед разлукой: пес воет, скребется, беспорядочно мечется, портит вещи. По большей части причина здесь в том, что ваш песик скучает.
С такой собакой одними упражнениями на воспитание дисциплины не обойтись. Лучше бы всего, конечно, покидая квартиру, запереть вашего малыша в клетку с железными прутьями, но это противоречит всем правилам гуманного содержания. Так что вам остается только позаботиться о присмотре. Эту задачу могли бы взять на себя надежные друзья. Есть еще выход: на время вашего отсутствия отправьте своего любимца на волю. Как стайное животное, в обществе он будет чувствовать себя спокойнее. Правильно организованный досуг собаки под компетентным руководством даст вам уверенность, что, придя домой, вы не застанете разоренное жилище.
Если же пренебрежете этими правилами, посчитав, что вашему малышу достаточно косточек и игрушек, чтобы на время вашего отсутствия с пользой занять себя, то последствия этого лягут виной исключительно на вас.
Все всегда думают, что это случается только с другими, а уж вы-то своевременно заметите признаки и не допустите подобной ситуации. Но однажды это происходит и с вами.
Так случилось и со мной. Когда тем же пятничным вечером — День нашего месячного юбилея совместного проживания! — я вернулась после душевной исповеди Алекс домой, Урс был не один.
Я застала его в объятиях другой женщины!
Ну, ладно, в его оправдание скажу: это не была дешевая шлюшка, без разбору вешающаяся на парней, это была его мать…
БЕРЕМ НА ЗАМЕТКУ: Никогда не оставляйте проблемную собаку без присмотра!
Я ведь на самом деле твердо решила принимать наши отношения всерьез. Согласна, может это просто паника, как в Средневековье перед закрытием городских ворот, когда ты стоишь по другую сторону. А я стояла перед кругленьким сороковником и еще никогда не жила совместно с мужчиной [24].
Я чувствовала себя крайне неуверенно.
Так что первым делом я перечитала все «советы семейным женщинам», какие только могла достать, и буквально следовала им: брала на заметку любимые блюда Урса, гладила его рубашки и на бесчисленных бананах отрабатывала технику «сосущего пылесоса».
После пяти сожженных до углей сковородок жареной картошки, двух выброшенных по причине прожжения утюгом клетчатых рубашек (горячо любимых и горько оплакиваемых Урсом), а также из-за плохой свертываемости крови на его самом драгоценном месте Урс выкинул все брошюры с советами в мусоропровод, а с меня взял слово больше никогда не заниматься домашним хозяйством и забыть все прочие «обязанности женщины».
С тех пор я упражнялась только в технике «трепетание крыл бабочки», а в остальное время валялась на диване в гостиной, в то время как Урс умелой рукой и с деловой хваткой заправлял нашим хозяйством.
Правда, заправлял он умело и хватко, только когда ему шлея под хвост попадала, а такое случалось скорее редко, чем часто. По этой причине наша совместная квартира очень походила на студенческое общежитие: объедки на журнальном столике, вонючие носки и бюстгальтеры вокруг футона, оконные стекла под толстым слоем грязи.
И в эту вот квартиру я вошла октябрьским вечером около девяти часов в залитых красным вином некогда желточно-желтых спортивных брюках, свободной футболке с надписью «Дорога к просветлению здесь» и стрелкой, направленной вниз, ненакрашенная, с всклокоченными волосами. В руке бутылка шампанского на две кварты [25], которым я собиралась опоить Урса и совратить его на греховные игры в горизонтальном положении.
Сама я уже хорошо набралась ламбруско, но, как имел обыкновение повторять Дин Мартин[26], человек еще не пьян, пока он может лежать на земле, ни за что не держась.
По сравнению с этим я была трезва как стеклышко. А при виде Шанталь Штурценэггер, матери Урса, я махом стала вообще «ни в одном глазу».
Шанталь обследовала меня изучающим взглядом от моих дешевых растоптанных кроссовок до несомненно самостоятельно покрашенных волос, и ее приговор был явно недвусмысленен: БОЖЕ ПРАВЫЙ,
