– Мне тоже будет его недоставать, – жалким голоском призналась Ив, и Тильда отметила это «мне». Не Луизе! Самой Ив!
– Кого именно? – поинтересовалась Надин, входя из коридора. – Стив, маленький, как твой носик? – Стив поднял голову от миски, коротко тявкнул и вернулся к еде.
– Ну не чудесный ли голосок? – восхитилась Надин, потянувшись к пакету с соком. – А кто уезжает?
– Никто, крошка, – ответила мать, целуя ее в щеку. – Как твоя репетиция с Бартоном?
– Репетиция неплохо. С Бартоном хуже. Однако он хочет видеть меня сегодня, так что, возможно, извинится.
– А что он сделал? – насторожилась Ив, легко впадая и роль встревоженной матери.
– Ну, – начала Надин, садясь за стол, – он разыгрывает из себя необузданного бунтаря, изображает непонятого обществом, но на деле довольно консервативен. Ему совсем не понравилось платье Люси.
– Ну и дурак, – констатировала Ив. – Ты потрясающе выглядишь в платье Люси.
– Знаю, – кивнула Надин. – Возможно, я неверно о нем судила. Мужчины редко бывают такими, какими кажутся.
– Потом расскажешь подробнее, – предложила Тильда, думая о мирно спящем наверху Дэви. Дэви, защищенном надежной броней ФБР. – Сейчас мне нужно работать. Завтра начинаю Моне в Нью- Олбани.
Захватив стакан с соком и Стива – на случай появления Ариадны в галерее, – она спустилась в подвал. Вряд ли Дэви собирается ее арестовать: она далее не уверена, что он действительно имеет отношение к ФБР, но все же опасность есть опасность.
Тильда закрылась в мастерской отца, отрезала кусок пенопласта в масштабной пропорции со стеной в Нью-Олбани и принялась рисовать лилии в цвете, по-прежнему терзаясь неразрешенным вопросом.
– И это вместо того, чтобы сказать мне правду, – обратилась она к Стиву, лежавшему головой на лапах и терпеливо взиравшему на хозяйку. – Я же призналась, что рисую фрески. А он? Почему он не может быть со мной честным? Нет, заявляет, видите ли, что занимается торговлей. И консультирует! Какого черта?!
Она все еще продолжала рвать и метать, Когда два часа спустя кто-то постучал в дверь мастерской.
– Кто там? – проворчала она и, открыв, без особой радости увидела Эндрю.
– Можно поговорить с тобой? – спросил он, входя и захлопывая дверь.
– Говори, – коротко бросила Тильда, возвращаясь к работе.
– Это насчет Саймона. И Луизы.
– Живи своей жизнью, Эндрю.
– Я его не осуждаю. – Эндрю выдвинул табурет и уселся рядом с Тильдой. – Он вроде бы неплохой парень, да и первый шаг скорее всего сделала Луиза.
– Она набросилась на него у двери, – сообщила Тильда, поднимая кисть. – Настоящий сгусток похоти наша Луиза.
– Но она спит с ним здесь, – подчеркнул Эндрю. – А если Надин узнает?
– Что именно? Надин знает о Луизе.
– Но не знает, что Луиза…
– Что именно? – перебила Тильда, накладывая очередной мазок ультрамарина.
– Она считает, что Луиза просто поет.
– Эндрю, ты хороший человек, но идиот. Надин абсолютно точно знает, что собой представляет Луиза. Надин умнее нас всех, вместе взятых.
– Да, но она не должна видеть все это, – запротестовал Эндрю, ерзая на табурете. – Я хочу, чтобы Ив отказалась от Луизы.
– Допустим, она это сделает. И кто тогда будет звездой «Дабл тейк»?
Эндрю недоуменно моргнул:
– Нет, пусть она будет Луизой, но только на сцене.
– Знаешь, – заметила Тильда, откладывая кисть, – иногда ты рассуждаешь как нормальный мужик. Традиционной ориентации. Добропорядочный обыватель.
– Почему? Что я такого сказал? – возмутился Эндрю.
– Ты хочешь, чтобы Ив проявляла сексуальность исключительно по службе. В твоем клубе. Не годится, Эндрю. Сдаешь ей крапленые карты и хочешь, чтобы она играла по твоим правилам.
– Несправедливо! Я же не знал, что я гей! И когда признавался ей в любви, действительно любил.
– Именно поэтому уважай ее такую, какая она есть.
– Я бы так и делал, – нахмурился Эндрю, – если бы она сама знала, какая она. По-моему, она об этом понятия не имеет.
– Даже если и так, решать ей, а не тебе, – резонно заметила Тильда, снова взявшись за кисть.
– Похоже, дела с Дэви обстоят неважно, – вздохнул Эндрю. Тильда упрямо выдвинула нижнюю челюсть:
