— Из второго стакана пил папа Эмили, — солгала Мэдди. — Он пришел поздно вечером, и мы вместе выпили вина.
— Мэл, нам пора, — сказала Трева и, повернувшись к Мэдди, добавила: — Не забудь позвонить мне. — Она вытолкала дочь в дверь и усадила ее в машину, не давая Мэл продемонстрировать свою наблюдательность.
— Иди ко мне, доченька, — Мэдди протянула руки к Эм. Эм обошла стол и уткнулась ей в колени. По ее щекам побежали слезы.
— Ну что ты, милая? — Мэдди легонько покачала Эм из стороны в сторону.
— Я испугалась, — всхлипнула девочка. — Все вдруг начали ссориться, а потом я увидела твое лицо, и мне стало страшно.
— Я знаю. — Мэдди крепче прижала к себе Эм. — Я и сама испугалась, увидев себя в зеркале, но ведь такое случалось и прежде. Помнишь, когда я вступила в атлетический клуб и попыталась поднять больше положенного, у меня в глазу лопнул кровеносный сосуд?
Эм перестала плакать.
— Да, — сказала она, шмыгнув носом. — А я и забыла. Но тогда у тебя не было синяка на лице.
— Это потому, что в тот раз я не уронила штангу на лицо, — продолжала вдохновенно врать Мэдди. Эм взглянула на нее из-под насупленных бровей:
— Ты уронила на лицо штангу?
— Ага, одну из тех штанг, которые папа держит в подвале. Я выпила пару стаканчиков вина, и штанга выскользнула у меня из рук. Глупо, правда?
На мордашке Эм появилось недоверчивое выражение, но она хотя бы прекратила лить слезы.
— Я чувствую себя донельзя глупой, — сказала Мэдди. — Я и не догадывалась, какое кошмарное у меня лицо, пока не посмотрела в зеркало, когда вы пришли.
Эм отодвинулась и вскочила на ноги.
— Тебе нужно обратиться к врачу, — заявила она, вытирая остатки слез тыльной стороной ладони. — Наверное, ты ушибла голову. А вдруг у тебя сотрясение мозга?
— С этим можно подождать, — ответила Мэдди, довольная тем, что ей удалось предотвратить назревающий кризис. Разумеется, потом Эм вспомнит перевернутую мебель в прихожей, испорченный кабель, но к тому времени ее постигнет куда более серьезное несчастье — развод родителей, — и тогда сломанная мебель покажется ей сущим пустяком.
Прежде чем Мэдди успела навести в доме порядок и позвонить Треве, телефон затарахтел вновь.
— Мэдди, дорогая, это я, твоя мама.
Мэдди присела на край кухонного стола.
— Привет, мама, — ответила она, стараясь говорить как можно беззаботнее.
— Я звонила тебе утром, но телефон был занят.
— Отправляясь спать, я сняла трубку.
— Вот и молодец. Ну, как тебе понравился этот мальчишка Старджес?
— Кто-кто?.. — Мать еще не могла ничего пронюхать; разве что проболтался Бейли.
— Я зашла в «Ревко» и встретилась там с Глорией Мейер. Она сказала, что вчера вы с Кей Элом несколько часов просидели во дворе, пили водку с соком.
Мэдди зажмурилась. Близорукая Глория заметила даже водку. Наверное, подсматривала в бинокль.
— У него все хорошо, мама, — сказала она.
— Чем он зарабатывает на жизнь?
— Не знаю. А что?
— Просто интересуюсь. Зачем он приезжал к тебе?
— Он приезжал к Бренту. — Мэдди подумала, что во вчерашней суматохе она забыла спросить у Кей Эла, зачем ему понадобился Брент. Может быть, это был предлог, чтобы встретиться с ней? Если так, Кей Эл вряд ли был разочарован.
— Он что, собирается построить себе дом в городе? Мэдди вздохнула:
— Не знаю, мама. Вряд ли. По-моему, он просто приехал в гости. Он сказал, что находится здесь уже неделю и живет у своего дяди, Генри Хенли. Кей Эл разведен. Детей у него нет. Он постоянно проживает в Колумбусе и ездит на красном «мустанге» с откидным верхом. Вот и все, что я знаю.
— Ну, ну, Мэдди. Мне действительно не терпится узнать, кем он работает.
— Попробую выяснить.
— Впрочем, это не так важно. Кстати, беглеца до сих пор не поймали.
— Полагаю, Генри трудится не покладая рук. Не стоит беспокоиться.
— Я вот что подумала. Ведь Глория Мейер разводится, верно? И если бы Кей Эл собирался обосноваться в городе, ты могла бы их познакомить.
«Ничего не выйдет. Кей Эл слишком любит секс».
— Глория очень расстроена, — продолжала мать.
— Из-за чего? — спросила Мэдди, только чтобы не молчать.
— Из-за того, что кто-то сообщил Уилбуру Картеру, будто бы Глория наняла адвоката по разводам в Лиме — между прочим, Мэдди, это единственный разумный шаг, который она могла совершить, — и Уилбур очень расстроился, потому что он состоит в родстве с семьей Глории. Он двоюродный брат ее матери.
«Черт побери», — подумала Мэдди и спросила:
— Откуда ты узнала?
— Маргарет Эрленмейер выходила из «Ревко» и заметила Уилбура и Глорию, которые стояли на Центральной улице напротив банка, и Уилбур как раз расспрашивал Глорию об адвокате из Лимы. Маргарет сделала вид, будто рассматривает витрину, и услышала, как Глория отрицает это и говорит Уилбуру, чтобы он продолжал вести ее процесс.
— Интересно, — произнесла Мэдди, стараясь не выдать себя. — Хотела бы я знать, откуда появился этот слух.
— Понятия не имею, но я слышала, что Глория обращалась к Джейн Хенрис. Она отличный адвокат.
— Да, мне говорили то же самое.
— А теперь Глория отказывается от ее услуг и цепляется за Уилбура Картера. — В голосе матери зазвучало презрение. — Впрочем, чего еще ожидать от Глории? У нее куриные мозги. Ты уже виделась с Тревой?
— У Тревы все хорошо, — ответила Мэдди.
— Вот и славно. Говорят, они действительно устроили скандал там, в кегельбане. Как дела у Эмили?
— Отлично. Слушай, мама, мне пора идти.
— Разумеется, дорогая. Завтра утром я заеду за девочкой. Если, конечно, ты не раздумала навестить бабушку.
Мэдди тяжело вздохнула. Своих забот полон рот, и вот пожалуйста — извольте завтра отправляться к бабке.
— Нет, я не передумала. Ты можешь вспомнить, чтобы я пропустила хотя бы одно воскресенье?
— Нет, такого не бывало, — мрачным голосом проговорила мать. — Но я все время боюсь, что в один прекрасный день ты откажешься к ней ехать.
«Ты права, мама. И это случится очень скоро».
— Нет, не откажусь.
— Ты хорошая дочь, Мэдди. Увидимся завтра. Береги себя. Запри двери.
— Обязательно. Я люблю тебя, мама.
— И я тебя люблю, милая. Постарайся хорошенько отдохнуть.
Мэдди проверила грим на лице — сущий кошмар, но все же лучше, чем синяк, который он прикрывал, — и поднялась по лестнице взглянуть на дочь. Эм лежала на кровати, свернувшись калачиком и держа в руках книгу, но трубка телефона, стоявшего на столике рядом, лежала криво, словно ее бросили на рычаг впопыхах.
— Бабушка звонила, — сказала Мэдди.
