— Охотно верю. Хотя, вполне возможно, она годится тебе в прабабушки.
— Подумаешь! — Юлька отвернулась. — Много ты о ней знаешь!.. Стоп! Ты же общался с Серафимой мысленно?
— О, да! Она убедительно показала, что шутки с нею плохо кончаются, — усмехнулся Оливул.
— Не об этом речь! Если ты мог «говорить» с ней раньше, так вызови и сейчас! Она поможет нам найти дорогу в этих чертовых пещерах!
— Не получится.
— Но почему?! Ты все можешь! Создай образ, сделай…
— Успокойся, Юля. Я не сенсор, да если бы и был им — расстояние слишком велико для прямого контакта. В прошлый раз со мной рядом находился Гор, а с ней Грег. Они работали как приемник и передатчик.
— Так используй меня, как передатчик!
— Нет, — отрезал Бер-Росс.
— Да чем я хуже близняшек?
— Юля, ты в единственном числе. А он — в двух экземплярах сразу.
— «Он»? — в первый момент не поняла Юлька.
— Грег-Гор. У него два тела, но сущность одна. Так сделал герцог Ортский.
— А как ты познакомился с ребятами?
Оливул задумался. Улыбка скользнула по тонким губам, и он вздохнул, отгоняя нахлынувшую ностальгию.
— Я нашел их случайно в Темных мирах, и решил помочь. Они показались чем-то близки мне, эти мальчишки, — в голосе послышались нежные грустные нотки. — Даже после того, как Ортский провел физическое их разделение, они остались единым целым. Забавно было наблюдать за их играми: они не нуждались в словах и жестах. Мне с большим трудом удалось научить ребят говорить. Я пытался выделить у них индивидуальные способности, подбирал для занятий различные темы, проводил разные тренировки. Однако, мою стратегию они разгадали моментально, и стали меняться местами во время наших уроков. Я заметил их уловки значительно позднее, и тогда же понял — нельзя разделить то, что в Сущности своей неделимо.
— Оливул, — Юлька насторожилась, — Грег и Гор — взрослые парни, а ты рассказываешь о них так, будто сам вдвое старше.
— Возраст внемиренца — сложная штука, — отозвался Бер-Росс. — Можно жить в разных временных пластах и оказаться в результате старше собственного отца. Свои годы я не считал. В Черноте нет времени, нет пространства, там есть только Путь, и больше ничего. Пока я путешествовал, мальчишки росли, как на дрожжах. У Ортского время летит быстро.
— А что случилось потом?
— Они сбежали. Им было, наверное, лет 14, когда они исчезли. Я учил их находить Пути, хотя, как я подозреваю, герцог сам выпустил крестников в другие Миры. Я понял, что больше им не нужен. Они выросли.
— И после этого ты поставил на себе крест? — подскочила Юлька. — Из-за двух глупых пацанов?
Оливул странно посмотрел на нее и мрачно усмехнулся.
— Беззастенчиво, но опять точно. И не подумай, что я стремился отомстить, когда вовлек Грега и Гора в свое дело небезобидным способом. Я предложил им сотрудничество, они почему-то испугались и попытались удрать. А они были нужны мне, и я запер чувства… Или, что вернее, на пороге смерти, перестал чувствовать вообще.
Они помолчали, занятые каждый своими мыслями. Но вот Юлька рискнула спросить:
— Оливул, зачем ты начал Игру? Что надо от нас Диербруку?
— Прости, я не могу этого сказать, — быстро ответил Белый князь. — Поешь и ложись.
— А ты?
— Потом, — он оформил из пустоты длинный кинжал.
— Как тебе это удается? — удивилась девушка.
— Я уже говорил: экзистор обязан уметь материализовать образ без Экзистедера.
— По-моему, это называется колдовством.
— А по-моему, кому-то давно пора спать.
— Я не маленькая, чтобы меня укладывать в кроватку! — возмутилась Юлька.
Он ласково потрепал ее по щеке.
— Конечно, ты не маленькая, но и взрослым надо отдыхать. Я буду рядом, спи.
— Ты не уйдешь?
— Не уйду, обещаю.
Вопреки пессимистическим прогнозам Данилы Грег и Гор исправили поврежденные блоки летучки. Рамзес в ремонте участия так и не принял, если не считать двух-трех не слишком точных советов. Василий получил задание оттестировать собственный катер, чем и занимался весь остаток дня.
— Готово! — сообщили юноши. — Можно взлетать.
— Весьма кстати, — заметил Тимохин. — Взгляните на небо, сейчас такой ураган начнется!
— У нас еще есть полчаса, — сказала Каляда. — Укроем катера в береговых гротах. Рамзес, вы можете пилотировать свой корабль, он исправлен.
Пилот нехотя приблизился.
— Извините, мэм, боюсь, я не в состоянии взять управление, — проговорил он. — У меня ужасно болит голова.
Данила отвернулся, чтобы не расхохотаться во всю глотку. Серафима удивленно подняла брови.
— Почему вы не сказали сразу, что пострадали при катапультировании?
— Думал, обойдется.
— Хорошо. Садитесь в летучку Тимохина. Ваш корабль поведу я.
— Спасибо, инспектор.
Он повернулся, чтобы идти.
— Виктор, — окликнула пилота Каляда, — я могу вам помочь. Я сенсор, и если вы позволите…
— Нет-нет, я сам. Завтра утром буду в седле.
Он торопливо направился к катеру.
Данила презрительно усмехнулся.
— Головка у него болит! Ха! Испугался лететь в машине, которую чинили пацаны, а не техники базы.
Серафима посмотрела Рамзесу вслед.
— Может быть, конечно, — отозвалась она, — но, боюсь, все не так просто.
— Почему?
— Он испугался, узнав, что я сенсор. И испугался больше, чем если бы дело ограничивалось элементарной симуляцией. Понаблюдай за ним, Данила. Грег, Гор, разогревайте двигатели!
Как и предвидела Серафима, ураган начался через тридцать минут. Друзья только-только успели спрятать летучки между камней возле самой кромки Черных Топей. На этот раз штормовой ветер достиг и береговой полосы болот. Катера сотрясались под его порывами, и во избежание несчастных случаев, люди укрылись в небольшом гроте рядом. Рамзес улегся у стены, подальше от входа, завернулся в спальный мешок и заснул. Остальные сидели вокруг кучки горящих тепловых шашек, смотрели на огонь и вслушивались в угрожающий вой ветра.
Неожиданно тень заслонила скудный свет костра, пространство в гроте взбунтовалось, налетел короткий вихрь, поднявший тучу пыли, и все в миг успокоилось. Данила схватился за пистолет, но оглянувшись на близнецов, вдруг понял, что авторами катаклизма являются они.
— Вы что выделываете?! — вскочил он.
— Ситуация под контролем, — выговорили оба не очень дружно.
— Ребята попробовали открыть ход в Структурное пространство, — невозмутимо пояснила Каляда, стряхивая с колен налетевший песок.
— А я сейчас попробую вправить им мозги за такую самодеятельность!
