Данила, поймав на себе укоризненный взгляд женщины, покраснел, ибо его гнев был лишь поводом скрыть собственный испуг.
— Здесь стоит сложный энергетический фон, — Каляда обращалась к близнецам. — Если вы будете пользоваться методом «тыка», не зная особенностей и состояния ближайшего Надмирья, Структура не только вас не впустит, но еще и даст «сдачи». Так что давайте обойдемся без чрезвычайных происшествий.
Грег и Гор вскинули головы.
— Но нельзя же ждать у моря погоды! Экзистедер целенаправленно меняет реальность. И одному дьяволу известно, кто его ведет!
— То есть? — Серафима насторожилась. — Разве не Оливул Бер-Росс управляет Игрой?
Юноши вздохнули. Определять виноватого не имело смысла, поскольку проболтались оба разом.
— Лучше-ка выкладывайте всё начистоту! — вмешался Данила.
— Молодые люди, скрывая информацию, вы создаете проблемы всем нам, — строго сказала Каляда.
Близнецы опять посмотрели друг на друга, определяясь, кто будет говорить первым.
— Оливул потерял управление экзорным потоком, — ответил Грег и неохотно пояснил: — мы почувствовали, как его энергия Созидания отпустила этот Мир.
— Черт возьми! Там же Юлька! — Данила стукнул кулаком по ладони.
— С ними ничего худого не произошло! — поспешно уверил Гор. — Каковы бы ни были цели нового экзистора, Оливул сумеет защитить Юльку и себя от любой, даже самой враждебной Игры. Он сильный и благородный человек.
— Я вас не понимаю! — воскликнул Тимохин. — За такие выходки этому фрукту башку свернуть мало, а вы про него чуть слово так дифирамбы! Да он с вами как с куклами обращался! Забыли? И чуть не угробил — тоже забыли?
Близнецы молчали, а Данила не унимался.
— Ангелочки нашлись! Подумать только! Что, применяете на деле формулу «непротивление злу насилием»? Я, лично, считаю сию философию уделом идиотов.
— Однако зло никогда не искоренялось злом, — заметила Серафима.
— Слышал, — огрызнулся парень. — Но я предпочитаю драться!
«Эх, Данька, ты ничуть не изменился!» — вдруг появился в его мыслях знакомый беззвучный голос.
Данила удивленно оглянулся. Серафима, Грег и Гор ничего еще не сказали после его реплики, Васька сидя дремал чуть в стороне и не участвовал в разговоре, Рамзес спал в глубине грота. Никого больше в пещерке не было.
— Данила? — Каляда заметила растерянность пилота.
— Что? — на всякий случай ощетинился тот. — Да, я больше доверяю кулакам, чем болтологии. А на вашем месте я бы поинтересовался у этой неразлучной парочки, с какой стати этот новомодный колдун им так дорог?
Близнецы, видимо, боялись как раз подобного вопроса. Они переглянулись в очередной раз, отчаянно ища поддержки друг у друга.
— Ну? — нажал Тимохин.
— Оливул — наш старший брат, — ответили Грег и Гор еле слышно.
Данила присвистнул, а Серафима одобрительно посмотрела на близнецов.
— Столь близкие спектры биополей, как у вас и Белого князя, могут быть только у прямых родственников. И чем же вы так рассердили брата, что он устроил вам несколько адских дней?
— Он не знает о нашей родственной связи! — торопливо объяснил Грег. — Он считается единственным наследником Арбаросса!
— Мы прочли свою родословную, когда случайно попали в личную библиотеку герцога Ортского, — подхватил Гор. — Мы невольно раскрыли тайну Оливула, и выяснили, что приходимся ему единокровными братьями. После мы сбежали…
— Почему? — осторожно спросила Каляда.
— Если бы выяснилось, что мы дети Арбаросса, автоматически встал бы вопрос о личности матери? По законам Лучезарного Мира князь не имеет права вступать в брак с женщиной из Темных Миров. Наш отец нарушил запрет. Позднее он представил Оливула, как своего сына от фаворитки. Но Оливул родился неживым, и оставался таковым, пока отец не отдал его Ортскому. И герцог создал для Белого князя искусственную жизнь.
— Если ваш папочка удачно соврал про старшего сына, — сказал Данила, — что ему мешало соврать и про вас?
— Внешность, — ответил Гор. — Блеск волос в первую очередь.
— И то, что в человеческом облике мы были сросшимися близнецами, — добавил Грег.
Серафима опередила Данилу и уточнила сама:
— Значит, перламутровый блеск в волосах — материнская черта? И Оливул ее не имеет?
— Оливул седой от рождения. Быть может отец и принял бы какие-то меры в отношении нас, только вскоре после нашего появления на свет он погиб в бою вместе с матерью.
— Она была воином? — удивился Данила.
— Можно сказать так, — ответили близнецы.
Время перевалило за полночь. Грег и Гор уснули, Каляда сидела не двигаясь, из чего Данила заключил, что и она спит. Ветер за стенами грота утих, и пилот рискнул выбраться наружу.
Впереди простиралось черное безбрежие Топей. Данила долго всматривался в неподвижную тьму: ни всполоха, ни звука. «Да кто же ты, черт возьми! Почему ты меня знаешь, почему я не помню тебя? — он отчаянно слушал тишину. — Ответь, хватит загадок. Кто ты? Может быть тоже неизвестный брат? Ответь!» Ночь молчала.
На плечо опустилась крепкая рука. Данила вздрогнул и непроизвольно схватился за пистолет.
— Извини, если помешала, — спокойно заговорила из темноты Каляда; Тимохину показалось, что он видит ее добрую улыбку. — Не спится? — продолжала она негромко.
— Летучки проверял, — соврал пилот и, помедлив, со вздохом признался. — Искал контакта.
— Это он был с тобой в гроте?
— Да. Вы слышали?
— Чувствовала, и давай все-таки на «ты».
— Попробую.
— Отлично. А насчет твоего друга-призрака у меня есть кое-что новое. Правда, сначала я хотела спросить тебя о Логе.
— А при чем тут Васька? — искренне удивился Данила.
— Может быть и не при чем. И все же. Скажи-ка мне, как он появился у вас в отряде?
— Прислали полгода назад.
— Ты уже служил здесь?
— Да, и моего стрелка как раз отозвали в другое подразделение. Вот Василия и определили на мой катер.
— А кто он родом? Он рассказывал что-нибудь?
— Васька все больше про сны свои рассказывает, — усмехнулся пилот. — Пунктик у него такой есть. Дрыхнуть может где и когда угодно, иной раз не растолкаешь!
— А кем он себя видит во сне?
— Охотником. Иногда, правда, про какую-то Мать-Зорю твердит. Может быть, конечно, это религия его Родины, не знаю.
— Понятно, — задумчиво отозвалась Серафима.
— А в чем дело? Что такого Васька мог натворить?
Каляда присела на камень.
— Интересная картина получается, — начала она. — Твой призрак пользуется собственным видом
