людях. Надо давать детям больше знаний, чем дается, не в смысле предмета, а в отношении знаний людей.
Детская книжка меня из себя выводит, потому что там нет людей. И в программах насчет людей, насчет конкретной окружающей жизни дается очень мало, а все берется техника. Но мы, напрягая интерес к технике, упускаем из виду, что мы живем не одной техникой. Я думаю, что мы так закручиваем педтерминологию и т. д., что много у нас непонятного.
Мимоходом, меня смутила одна цитата из Энгельса, которую докладчик приводил, — это отдельный кусок из целого. Очевидно, выходит так, что Энгельс говорит, что можно изучать предмет только выхватив его из всех связей и опосредствовании. Но эти моменты, переходные из целого, выделяются для того, чтобы, глубже изучив в отдельности, лучше понять эти связи и опосредствования. А так, как вы приводили эту цитату, выходит, что это нечто оторванное от окружающих предметов, что это нечто оторванное друг от друга. Я думала бы, что с такими цитатами надо осторожнее обращаться. Но это замечание в скобках. У нас было такое шараханье в сторону предметности и в сторону политехнизации. Шарахались в сторону такого обособления именно в направлении того, чтобы изучать предмет вне связи и опосредствования. Сейчас это начинает изживаться. Но с дошколятами так говорить о систематической работе, как для школьников, конечно, нельзя. Тут должна быть своеобразная систематика, не та, которая имеется в школе, а вот этой своеобразной систематики я не уловила. Я боюсь, что иногда «организующие моменты» у нас заслоняют своеобразие той систематики, которая необходима. Например, к школьникам II ступени мы предъявляем требования и в смысле темпов и в смысле определенных программ, определенного курса и т. д. Я думаю, что мы гораздо осторожнее должны говорить о таких вещах по отношению к дошкольникам. Тут можно не торопиться проходить какой-нибудь курс: лучше меньше, но только так, чтобы ребята овладели этим курсом. К сожалению, у нас часто педагог-дошкольник увлекается так же, как и педагог в школе I и II ступени увлекается. Но если дошкольник начал увлекаться, то это очень неладно. Мне кажется, что в программе очень налегают на то, чтобы дать то, что нужно, по существу, в I ступени. Ведь 9 и 8 складывают в старшей группе, а что они будут делать в I ступени? Скучно это будет. А разве мало есть других вещей? Я боюсь, что мы тут перегибаем немножко палку. Правда, есть такие вещ», что ребята в 7 лет тяготятся детским садом, им хочется начинать школу. Но я думаю, что детский сад должен давать большую подготовку в смысле рисования, умения отображать, умения развертывать речь, обогащать словарь и т. д. В этом отношении работа детского сада может быть очень богатой, а у нас не обращается на это внимания, например на развитие речи. Определенное число понятий, связанных с «организующим моментом», дается. Но в жизни гораздо больше основ нужно.
Затем по вопросу о том, какая разница между «организующим моментом» и методом проектов, я не согласна с докладчиком, что недостаток метода проектов в делячестве. Я думаю, что то, что становится практической задачей, — это не есть вовсе делячество. Может быть, делячество выражается в том, что не дается настоящих знаний, а не в том недостаток метода проектов, что решаются практические дела. То, что наша школа называется трудовой и политехнической, — это тоже заставляет учителя увязывать в школе теорию с практикой. Главный недостаток в том, что дается недостаточное количество знаний, не проработана программа, отвлекает в сторону.
Относительно богатства знаний, которые надо давать ребятам I ступени. Мы мало даем ребятам; в смысле предметов надо давать поменьше, но в смысле овладения окружающим в программе должно быть отведено гораздо больше места, чем это делается сейчас. И ребенок ребенку рознь. Вы говорили об особенностях ребенка городского детсада. Но домашние условия у них могут быть совершенно разные. Тут целый ряд моментов надо учитывать — ездят ли ребята в деревню, где работают родители и т. д., целый ряд деталей, которые показывают, каков кругозор ребенка. Это недостаточно показано. Мне кажется, что вопрос идет не только о мышлении и о разностороннем развитии, но и о воспитательной работе. Туг нужно брать всю сумму представлений, и не надо выделять только мышление.
Я совершенно согласна, что должно быть не обследование вообще, на глаз, а должно быть точное обследование. Такого обследования, к сожалению, мы не ведем. Можно верить и не верить — это зависит от того, насколько мы знаем работников. Нужны какие-то показатели обследования, которые бы действительно показали, почему у меня такое впечатление, и т. д. Ведь ребенок на ребенка не похож, и нельзя делать тут обобщения.
Эта первая стадия в докладе не была выявлена. Не было установлено, что же считать такими показателями, которые доказывали бы, что это именно так, а не иначе.
Я думаю, что в следующей стадии работа должна быть такой: нужно обсудить, что именно, какие «моменты», как мы обследуем, и на эту сторону дела обратить внимание.
Дорогие товарищи жены шахтеров, домохозяйки! Как-то на одном из съездов Советов долго толковала я с шахтерками, приехавшими на съезд, а недавно заходил ко мне один товарищ из Штеровки и много рассказывал про жизнь и быт шахтеров Донбасса. Меняется вся жизнь, меняется и жизнь семейная. Раньше жена рабочего была просто «мужней» женой: муж был ее хозяином, мысли жены вертелись только вокруг семьи да дома. Теперь жены рабочих становятся общественницами, делегатками, членами горсоветов, членами кооперации и других организаций, они ведут общественную работу. Стали они грамотнее, газеты читают, на собрания ходят. Теперь им дело до всего. Знают они: в нашей Стране Советов идет великая стройка, миллионами рук рабочих и работниц, колхозников и колхозниц строится по-новому все хозяйство страны. Широко развернулось соцсоревнование, которому придавал такое значение т. Ленин. Сейчас сотни тысяч рабочих и работниц, колхозников и колхозниц стали ударниками, относятся к труду сознательно, с большой заботой о деле.
От старых времен, от времен, когда работали на помещиков и капиталистов, остался еще взгляд на труд как на проклятие, привычка кое-как вахлять работу, отлынивать, работать только из нужды, не заметят, ну и ладно — посидеть можно. Так было. Так дальше быть не может.
Ильич крепко надеялся на сознательность рабочих и работниц, близко знал их, уверен был, что они все трудности преодолеют. А трудностей немало. Мы живем в окружении капиталистических стран, да и внутри страны немало врагов Советской власти; враги — все те, кому сладко, жилось при помещиках и капиталистах. Им хочется повернуть дело назад. Не выйдет это. Другим стал весь народ, темнота в прошлое уходит, все кругом становится другим. Как скоро успеем мы преодолеть трудности, — это зависит от сознательности, от крепкой воли миллионов трудящихся. Работа каждого имеет большое значение.
А что же может сделать жена шахтера — она ведь в шахтах не работает? Не работает, а для того, чтобы работа в шахтах шла как следует, сделать может многое. Шахтер не все время на работе, он бывает и дома. И вот важно, что он дома видит. Важно, куда его жена тянет — вперед или назад. Важно, какое у нее мнение, как она себя держит. Придет муж с работы усталый, охота ему близкому человеку — жене рассказать, что сделал, какие разговоры с кем о работе вел. Если он видит заботу о себе, интерес к делу, если видит в жене товарища и друга, у него настроение хорошее станет, легче ему, веселее работать будет. Если муж прогульщик, пусть жена на себя посмотрит, нет ли тут и ее вины. Жена больше, чем кто другой, может повлиять на мужа, знает она все его сильные и слабые стороны. Помощницей ей надо быть ему в его работе, в сознательном отношении к труду. И не в ней одной только дело, но и в детях. Твердое мнение матери очень влияет на детей — и младших и старших. Сейчас дети учатся и воспитываются в школе по- новому. Но важно не только то, что видит ребенок в школе, важно, что он видит дома. Мнение матери, ее помощь отцу в том, чтобы он стал ударником, не может не влиять на ребят. Им надо расти знающими, сильными волей, чтобы довести до конца дело, за которое боролись лучшие представители рабочего класса, боролся Ленин, борется вся Коммунистическая партия во главе с т. Сталиным. Когда и мать и дети хотят видеть в отце и муже ударника, стыдятся его прогулов, его лодырничания, тогда и он будет подтягиваться, и ему радостно будет работать, радостно будет сознавать себя участником великой стройки. Товарищи жены шахтеров, делайте все, что можете, чтобы общими усилиями миллионов дело рабочего класса, дело Ленина довести до конца,
