работница училась, умела воспитывать в нашем духе ребят.
Вопрос о семье стоит остро. Тут у нас много неправильных толкований. Старые законы о семье, старые взгляды на семью насквозь были пропитаны ложью. С этим боролась вся наша партия. У нас нет такого взгляда: раз уж вышла замуж, так становишься рабой мужа. У нас об этом никто не станет говорить, но пережитков старого еще очень много.
Семейная жизнь может дать большое счастье, если она связана со взаимной любовью. Но любовь надо понимать не только как удовлетворение здорового полового инстинкта. Необходимо, чтобы это чувство, которое дает много радости, связывалось с идейной близостью, со стремлением к единой цели, с борьбой за общее дело.
Однажды в Петрограде, в годы империалистической войны, когда я работала в Выборгском районе, мы разговорились с одной работницей. Она говорила:
— Вот муж на фронте, все сердце изболелось, думаю, жив ли, не жив.
Видно было, что любит она его.
— Вот о чем я часто думаю, — продолжала она. — Я стала большевичкой; иначе не представляю себе жизни, как быть в партии, работать как большевичка. Муж вернется с фронта, какие у него взгляды? Может быть, он враг большевиков. Кончена будет наша семейная жизнь. Нельзя же вместе нам жить: я — за большевиков, он — против. Придется разойтись.
Вот эти слова работницы показывают правильный путь: любовь — любовью, а чтобы жить друг с другом, надо, чтобы было единство взглядов. Без этого не может сложиться настоящая семья, какая может дать людям счастье.
И в конце я хотела бы сказать еще несколько слов о том, что часто у нас бывают разделения на «две нации». Раз как-то приехали колхозницы и говорят: «У нас колхоз только женский, мы в колхоз мужчин не пускаем».
Я их, смеясь, спрашиваю: что у вас две нации что ли — мужчины и женщины? Засмеялись и они.
Помню, однажды я выступала в КУТВ и говорила о необходимости раскрепощения женщины. И вот один студент выступает и говорит, что раскрепощение женщины — это женское дело. Я ему сказала: дело раскрепощения женщины — это дело не только комсомолки, но и комсомольцев, точно так же, как и борьба за социализм. Это должно быть общим делом. Сейчас женщина находится в таких условиях, при которых возможно быстрое осуществление этой задачи.
Вы — молодое поколение, поколение, которое достигло очень многого, но старайтесь в активную жизнь втянуть всю остальную молодежь.
Позвольте горячо пожелать вам добиться таких успехов, которых мы, старики, реально еще себе не представляем.
Товарищи, жизнь у нас в Союзе Советских Социалистических Республик с каждым годом все больше и больше отличается от жизни капиталистических стран. Первые шаги борьбы за социализм были очень трудны, а сейчас у нас большие достижения. Рабочие и работницы, трудящиеся всех стран особенно хотят знать, что и как делается в нашем Союзе. Когда приезжали на день 8 марта иностранцы (было много иностранок), они интересовались, в чем же у нас жизнь-то стала другая?
В 1937 г. будет в Париже международная выставка, и мы там можем выставить то, что хотим показать. Будут туда съезжаться рабочие и работницы из всех стран, смотреть то, что там будет выставлено. Надо им показать все, чем наша жизнь отличается от жизни капиталистических стран.
На днях пришлось говорить об этом с рядом товарищей, они говорят: надо показать великий план нашего строительства, показать, что у нас по плану все строится. Я говорю: верно, это надо показать, но еще надо показать и другое — то, о чем говорил Ленин, что сейчас осуществляется, — это то, что намеченный план наш в жизнь проводится миллионами рук самих трудящихся, которые сознательно это дело делают и на этой работе растут. Не просто в канцелярии какой-то план спланировали и обдумали, как лучше овладеть силами природы, как можно больше достать хлеба, всех продуктов, чтобы сделать жизнь богатой и налаженной. Если бы план написали в канцелярии, если бы проводили его только в управлениях, наркоматах, то его нельзя было бы в жизнь провести. Провести в жизнь, осуществить все то, что продумали ученые, техники, крупные специалисты разных отраслей, можно только тогда, когда сами массы возьмутся за это дело, — говорил Ленин. Массы взялись за это. Сознательно строят новую жизнь. Это вот и отличает нашу страну от других стран. Вот это надо бы показать на Парижской выставке. Как это сделать?
Например, можно бы сделать так.
Владимир Ильич раз писал письмо Кржижановскому, который работал тогда над планом электрификации, обдумывал, как сделать так, чтобы электричество помогало работе фабрик, заводов, чтобы оно светило в каждой избе, в каждой деревне. Просмотрев этот план электрификации, Ленин писал Кржижановскому: план хорош, но надо еще ясно и просто рассказать об этом плане, чтобы все трудящиеся поняли это дело, взялись за него, чтобы оно стало близким, родным делом для рабочих, работниц, для крестьянства.
И вот можно было бы нарисовать Ильича, который показывает рукой на выдержку из своего письма, где он об этом писал. Потом показать, как началась пропаганда электрификации: был съезд Советов, на съезде делегаты всей нашей страны слушали доклад об электрификации, и вдруг карта, висящая на сцене, загорается сотнями огней, которые показывают, где намечено устроить мощные электрические станции. Надо дать фото съезда. Показать, как слушали доклад делегаты, показать карту.
Мы с Ильичей ездили в Кашино, Московской области, в село, где крестьяне построили местную электрическую станцию. Ильич узнал об этом, поехал на открытие станции.
Ильич выступал в Кашино на улице, когда вечером открылась станция и на улице и в избах вспыхнул электрический свет. Он говорил, какое значение имеет электричество, что надо сделать в нашей стране, чтобы жизнь стала сытой, здоровой, светлой, просвещенной, как это важно, чтобы рабочие и крестьяне взялись за устройство такой жизни. Эту речь никакая стенографистка не записывала, но речь была горячая, слушали ее напряженно и внимательно.
Надо показать на Парижской выставке Ильича — пропагандиста. Есть такая фотография: Ильич снят с кашинскими ребятами. Ильич рассказывал, ребята слушали, и хоть многого не понимали они, но запомнили на всю жизнь выступление Ильича. Многие из них выросли строителями социализма. Им запомнилось, что был Ильич, говорил, что надо жизнь по-новому перестраивать.
Надо показать, как электричество помогает стройке новых фабрик и заводов, как реки изменяют свое течение, как мы овладеваем силами природы, как все это делают рабочие и работницы, а не само собой делается, это делается руками миллионных масс. Тут материал богатейший, есть что показать.
И потом еще надо бы показать — художники должны продумать, как это сделать, — как перестраивались наши фабрики и заводы, какие они были раньше, какими они теперь стали в смысле оборудования, налаженности труда, всей организации труда. Надо показать, какими стали наши города. И, главное, надо показать, как меняется весь быт, меняются люди, и тут домохозяйкам надо отвести немалое место.
Раньше каждая домохозяйка думала только о себе. Вот мой ребенок, до остальных ребят мне дела нет. Теперь дело изменилось. Ваше собрание говорит о другом. Товарищ из Подольска, которая выступала, говорила, что дорог не только свой ребенок, но и другие ребята. Эта общественная работа матерей- домохозяек имеет громаднейшее воспитательное значение для воспитания всех ребят.
Другая домохозяйка здесь рассказывала, как беспризорник стал человеком.
Матери стали другими. Когда стало развиваться стахановское движение, работницы «Трехгорки» предложили в Ленинские дни взять беспризорников на праздники к себе домой. Я была на заключительном собрании, когда они рассказывали, как это вышло. Во-первых, ребята подтянулись, они* гордились, что у них теперь будут тоже папа и мама. Приходят ребенка брать, они бросаются: мой папа, моя мама.
