понимал, но чтобы и самым широким слоям читателей было бы ясно и понятно, о чем идет речь. А то у нас в этой области много пережитков старого.
Я хотела бы остановиться вот на каком вопросе. Сейчас надо будет не только изучать принятую Конституцию, а нам важно общими силами делать все возможное для того, чтобы все сказанное в Конституции было глубоко закреплено, чтобы на базе Конституции идти нам дальше по пути строительства коммунизма, — это заставляет и библиотечных работников предъявлять к себе и своей работе гораздо более высокие требования.
Возьмем вопрос о читателях.
Если мы возьмем буржуазную библиотечную литературу, то мы увидим, что читатель обычно там изучается вне времени и пространства, изучается с точки зрения слишком общей; чаще всего с точки зрения психологической. Нам надо брать читателя не вне времени и пространства, а в связи с переживаемым моментом, в связи с характером его трудовой и бытовой обстановки.
Связь запросов читателя с переживаемой эпохой, переживаемым моментом громадна. Ведь данная эпоха рождает совершенно другие запросы. Нельзя говорить общими словами о запросах читателя вообще — а вот в данную эпоху, в эпоху социалистического уклада в нашей стране, каковы эти запросы, в чем их своеобразие, их специфика? Вот, например, сейчас те события, которые происходят на международном фронте, будят определенные запросы, определенные интересы… Эти запросы отражаются в письмах читателей. Я получаю запросы читателей из очень отдаленных краев — например, из Омска получила письмо от колхозниц, и эти колхозницы спрашивают, что им почитать о войне. Пишут они весьма «первобытно». «Как у нас с япошкой война будет? С немцем будет?» Как будто бы такие «первобытные» люди — ничего не знают, ничего не понимают, не понимают международных отношений. А вот дальше они же говорят: «Как это у нас с немцами будет война, а ведь у нас рядом колхозы немецкие, и эти немецкие колхозники такие же колхозники, как мы?». Вот тут сказывается замечательная вещь: как все наше соцстроительство создает глубокий интернационализм. Когда подбираешь книжки о войне для колхозников, нужно понять, что соцстроительство уже выработало в них, я бы сказала, интернациональный инстинкт. Важно с этой точки зрения изучить по-настоящему переживаемый момент. Мы должны изучать читателя не вне времени, а в тесной увязке с переживаемым моментом. Но это не значит, что у нас все читатели на одно лицо и у них у всех одинаковые запросы. Чтобы знать по-настоящему, чем интересуется читатель, нужно знать тот район, в котором он живет: какие там производства, колхозы там преобладают или крупная промышленность, и какая промышленность. Все это необходимо библиотекарю изучить, потому что, если он этого не изучит, он не поймет запросов читателей.
Очень часто мы не умеем формулировать наши мысли. Я видела, например, формулировку одних тезисов о том, как должен быть вооружен библиотекарь для того, чтобы хорошо понимать запросы читателей — не формально подходить к этому делу, а по-настоящему подходить. Точка зрения высказана совершенно верно. Прежде всего сказано, что надо библиотекарю хорошо знать основы марксизма- ленинизма, уметь разбираться в окружающей жизни на основе теории Маркса — Ленина. Потом сказано, что нужно знать свою профессию, а затем очень нескладно сказано: «нужно знать всего понемногу». Ведь так сказать нельзя — «знать всего понемногу». Тот, кто интересуется сутью дела, поймет, что автор тезисов хотел сказать, что библиотекарь должен быть широко, разносторонне образованным человеком, но если так сформулировать, то могут и так понять, что библиотекарю достаточно самых поверхностных знаний, — из Пушкина процитируют:
По существу, автор сказал то, что нужно сказать, — нужно, чтобы был у библиотекаря широкий кругозор, он должен работать над собой и т. д., но неосторожное выражение может дать повод к неправильному толкованию. По сути дела, сказано совершенно верно: надо знать и понимать окружающую жизнь — и нашу советскую и международное положение, — надо знать и понимать, как связывать те или иные вопросы с разными науками, с эпохой, понимать удельный вес известных явлений. Вот, например, может ли библиотекарь из поля своего зрения выбросить стахановское движение? Нет, это значит, на три замка замкнуться от жизни. Не думайте, что можно от жизни отгородиться, что можно отгородиться от стахановского движения. Ведь читатель вас спросит, непременно спросит о стахановском движении.
Не о том речь у нас теперь, как изучать читателя — «психологически» или «социологически». Важно изучать в конкретной обстановке и важно, чтобы библиотекарь понимал по-настоящему, по-марксистски запросы читателя.
Дальше стоит вопрос о том, как обслуживать читателя. Тут важную роль играют вопросы библиографии. Я кое с какими высказываниями товарищей знакомилась. Есть одно очень интересное высказывание об оценочной библиографии. Есть такие вещи, которые небиблиотекарю, (а я не библиотекарь-специалист) кажутся очень странными и к которым относишься с недоумением. Возьмем вопрос об аннотациях. Я помню споры были такие с издательствами. Издательство начинает уверять, что в аннотацию никакую политическую оценку вводить нельзя, что тут важен объективизм. Это смотря для чего и какая делается аннотация. Может быть, для расстановки книг на полках нужно иметь аннотацию очень упрощенную, но наряду с этой аннотацией должна быть марксистская оценка книги. Это дело не простое, как правильно давать оценку книги. Это очень большой вопрос, и нужно быть хорошим марксистом для того, чтобы к этому правильно подойти. У нас библиотекари на каждом шагу чувствуют, как им необходимо учиться марксизму-ленинизму. Поэтому не удивительно, что где-либо в деревне молодая библиотекарша с такой страстью старается передать читателю все то, что есть у Маркса, Энгельса.
Тут большие вопросы у вас будут разбираться, я в вводном слове не могу на всем остановиться, но я бы хотела обратить ваше внимание еще на такую сторону дела: нужно многие из специальных библиотек сделать библиотеками, доступными массе. Вот вопрос технических библиотек. Они на предприятиях есть, но они используются часто только инженерным составом, а не используются широкой массой читателей, нуждающейся в них. Недаром Владимир Ильич писал о том, что необходимо ширить политехнический кругозор у рабочих и крестьян. Что значит политехнический кругозор, почему это Ленин подчеркивает необходимость развивать политехнический кругозор — что надо делать, чтобы пробудить интерес к определенной отрасли техники, дать понимание технических книг? Прежде всего надо выяснить соотношение между разными отраслями производства, их взаимозависимость. Я была, например, на фабрике «Красный текстильщик». Подходя с точки зрения политехнического кругозора, я стала рассказывать текстильщикам о хлопке, где он добывается, как там народ живет и что это за народ, и меня удивило, что на такой фабрике, как «Красный текстильщик», многие этого не знали. Правда, дело это давнишнее. Сейчас после совещаний руководства партии и правительства с представителями национальных республик, о которых все внимательно читали, нет такой текстильной фабрики, где бы не знали, где хлопок растет и кем добывается. Вопросы, где и как добывается то или иное сырье, вопрос о ведущей роли тяжелой промышленности, о механизации сельского хозяйства — вопросы основные. Ильич в 1919 г. говорил очень крепко о значении механизации сельского хозяйства. Сейчас у нас трактор вошел в быт, но отметить это надо.
Я говорила как-то с одним иностранным товарищем, рассказывала ему, как Владимир Ильич настаивал на том, чтобы расширять политехнический кругозор рабочих. Рассказывала о том, как мы стараемся рабочему дать общее представление о народном хозяйстве в целом для того, чтобы, как ни узка была его профессия, он ясно себе представлял, какие отрасли промышленности существуют, какая между ними взаимозависимость, что от чего зависит, какую роль играет техника, об успехах техники и т. д. Рассказывала, как приходилось на практике видеть, с каким огромным интересом слушают эти доклады рабочие и работницы. И вот этот товарищ говорит мне о том, что это крайне характерно для нашей Страны Советов, что капиталисты, наоборот, всячески стараются замкнуть рабочего в его узкую профессию, надеть шоры на глаза.
