И вот если бы мы сумели к нашим техническим библиотекам такие вводные библиотечки устроить, которые давали бы политехнический кругозор, знакомили бы с тем, что надо знать по физике, по химии, по математике, чтобы овладеть той или иной отраслью техники, давали бы популярное изложение некоторых основных вопросов этих наук, — мы этим самым сделали бы технические библиотечки доступнее массам. У нас над этим работает библиотека Политехнического музея, но надо, чтобы это дело ставилось шире, чтобы это входило в обычай, потому что сейчас часто техминимум — а мне приходилось говорить с товарищами, которые проводят этот техминимум, — представляет собой лишь узкопрофессиональные навыки. Надо овладение техминимумом связывать с чтением технической литературы. Техминимум должен сплетаться с лозунгом: «Технику — в массы».
Другой вопрос. У нас есть библиотеки, о которых даже мало кто знает. Один из товарищей тут выдвинул очень интересный вопрос — это о технических библиотеках, при которых имеется документация[133]. Я случайно знаю об этих библиотеках с документацией, потому что у меня есть товарищ, рабочий, который занимается историей заводов[134] . Он писал историю Семянниковского завода и рассказывал, как ходил по техническим библиотекам с документацией, какой там богатейший материал имеется, никому не известный, а между тем в конкретной форме показывающий до конца, что такое капитализм, рассказывающий о формах эксплуатации, где имеются договоры между капиталистами и видно, на основе чего они заключались. Пришел он в одну библиотеку — на него библиотекарь посмотрел презрительно: что это «рабочий» пришел в такую библиотеку, где только инженеры могут что-нибудь понять? Библиотекарь взял и заговорил с этим рабочим по-латыни. В другой раз приходит он в такую библиотеку и спрашивает, где такой-то материал можно найти. А ему библиотекарь говорит: «Ищите и обрящете». Естественно, что в специальных библиотеках были поставлены и соответствующие библиотекари, которые себе не представляли, что эта библиотека может быть близка и нужна широким массам. А вот сейчас, когда пишут «Историю заводов» (а история заводов — это интереснейший кусок истории), часто именно в отделах документации выявляются интереснейшие вещи, которые являются конкретной иллюстрацией истории пережитого.
Из воспоминаний детства я знаю, что была писчебумажная фабрика в Угличе англичанина Говарда, который был компаньоном либерального фабриканта Варгунина. Варгунин знал, какую роль в свое время в Англии сыграла фабричная инспекция, хотел улучшить порядок на Угличской фабрике и пригласил моего отца фабричным инспектором на эту фабрику. Было это в 1875 г. Отец вскрыл массу безобразий, но договор, который был заключен между либеральным капиталистом Варгуниным с его компаньоном Говардом, не позволил ему предпринять даже самые элементарные меры для охраны рабочих. Так закончилась ничем попытка либерального фабриканта при царизме пойти по пути Оуэна.
Я послала свои воспоминания об Угличской фабрике в Балахну на писчебумажную фабрику, хотелось связаться с балахнинскими рабочими. Оттуда я получила интереснейшее письмо одного рабочего Угличской фабрики, который рассказывает, как в 1912 г. владелец фабрики (Варгунин давно умер) организовал поджог фабрики, как был для этого организован весь персонал. Это было организовано явно в целях получить соответствующую сумму за страховку и уехать из России, потому что в России в 1912 г. уже нарастало рабочее движение, с одной стороны, а с другой стороны — в воздухе уже начинало попахивать войной.
Теперь и следов не осталось в Угличе от этой фабрики, но остались живые люди. И вот когда я слушаю о библиотечной документации, я думаю, как хорошо было бы использовать ее в целях показа, что такое был капитализм, какие договоры заключались. Ведь это же ценнейший материал не только для инженеров, а и для общественника, для историка. Это чрезвычайно ценный материал, если он будет собран и освещен.
Меня чрезвычайно заинтересовали намеченные выступления товарищей по поводу того, как библиотеку надо сделать бол ее доступной, менее замкнутой. Мы часто не умеем показывать товар лицом. Вообще говоря, мы знаем, какие библиотеки есть, но не умеем до конца показать их социалистическую специфику. Мне, например, хотелось бы, чтобы докладчик о Библиотеке имени Ленина отразил именно социалистическую специфику ее работы: показал, какая громадная там ведется справочная работа, как она помогает делу планирования (а там есть такая работа), как ведется обмен книг, как ведутся выставки, как ведется помощь массовым библиотекам. Это и есть социалистическая специфика. У нас часто, делая доклады о библиотеках, этой социалистической специфики не замечают.
У нас в плане работы совещания стоит вопрос о каталоге. Можно к этому вопросу подойти с точки зрения узкого специалиста. А надо подойти так: каталог нужен для читателей.
Ведь сейчас у нас читатель приходит в библиотеку и должен пользоваться карточным каталогом. Не всякий к этому подготовлен. Обслуживать читателя приходится библиотекарю. А библиотекарь теперь уже не может обслуживать всех читателей. Когда читателей был какой-нибудь десяток, библиотекарь мог «обсасывать» каждого — ему устно все рассказывать, показывать и т. д., а извольте теперь обслужить читателя, когда библиотеки полны их. Теперь особенно нужны каталоги, справочники, вооружение читателя знанием, как выбирать книги, как их использовать. А у нас нет печатных каталогов. Они совершенно необходимы. Я это по себе знаю: когда мне что-нибудь надо, у Меня есть каталог от 1914 г. Общества педагогов. Мне надо просто вспомнить, какие есть произведения у Золя. Вот я смотрю и нахожу тотчас же, что мне нужно. — «Жерминаль». И сразу встают яркие воспоминания. Я помню, как в давно прошедшие времена, в 1890 г., приходилось изучать I том «Капитала» Маркса. Тогда я не очень знала еще рабочее движение, ходила только за Невскую заставу, наблюдала, но я взяла эту книгу — «Жерминаль», и на меня она произвела колоссальное впечатление. Самое большое впечатление произвела фигура анархиста, который, с одной стороны, ласково гладит ручного кролика, а с другой стороны, устраивает взрыв шахты и губит массу рабочих во время этого взрыва. Это соединение теоретической работы над I томом «Капитала» с чтением художественного романа Золя, который описывает рабочее движение, правда давнишнего времени, дало очень много — дало понимание того, как важна организация рабочего движения, как никуда не годна вся эта анархистская психология, которая не учитывает движения масс, их интересов. Потом, когда я поехала в ссылку к Владимиру Ильичу в 1898 г., смотрю — у него в альбоме были карточки разных политкаторжан, была карточка Чернышевского с надписью — и карточка Золя. Я спрашиваю: «Почему это у тебя карточка Золя?» А он говорит: «Он же по делу Дрейфуса вел борьбу, а потом у него очень интересные романы». И вот мы с ним тогда долго говорили о романах Золя, о «Жерминале», об анархизме. У меня осталось в памяти все то, что говорил тогда Ильич об анархизме. Интерес к вопросу об анархизме пробудила эта художественная книга. И вот как связывается беллетристическая книга с научной литературой — это мы должны знать. Ведь беллетристика влияет на чувства. У человека перед глазами возникает целый ряд живых образов. В этом сила художественной литературы.
В связи с этим встает вопрос о каталогах и группировке книг. Какой каталог у нас должен быть — разгороженный или неразгороженный, как этот каталог надо разгородить, по каким вопросам, — это будет один из вопросов, который вы тут будете обсуждать. Чрезвычайно важно также, как с марксистской точки зрения лучше расставлять книги. Можно взять произведения Маркса, Энгельса, Ленина и поставить их все на отдельную полку — не связывать их статьи и произведения с другими вопросами. А можно и так делать: дать все эти произведения на особых полках, а, кроме того, отдельные статьи Маркса, Энгельса, Ленина давать еще и в связи с освещаемыми вопросами. Например, собрать книги по технике и тут же дать высказывания Маркса, Энгельса, Ленина по технике. Это надо Делать в каталогах, надо делать при расстановке книг.
К какому бы вопросу вы ни подходили, надо продумать его с точки зрения теории марксизма- ленинизма, которая так блестяще доказала свою правоту на истории нашего Союза Советских Социалистических Республик.
Я бы хотела остановиться еще на одном вопросе. Вот стахановцы. В чем заключается задача библиотекаря? Только лишь в том, чтобы дать списки — список книг и статей по этому вопросу, материалы стахановских совещаний и т. д.? Это надо дать. Но, кроме того, надо самим работать по-стахановски.
Сидят библиотекари на работе не шесть и не восемь часов, а больше, но не в этом дело. Стаханов по-хозяйски подошел к своей работе и к вопросам организации собственного труда и тех, кто с ним работал. Если мы хотим быть стахановцами на библиотечном фронте, мы должны так всю нашу работу организовать, чтобы она была образцом организованности, и тут мы должны учесть старый опыт. У нас на этом собрании присутствуют товарищи, которые имеют огромный опыт в этом отношении. Я возьму хотя бы т. Григорьева, который дает ряд ценных указаний, практических, как нужно работать по-настоящему, организовать работу-
