всю эту работу, наши учреждения не могут быть какими-то замкнутыми, а нужно, чтобы они выходили за свои стены и далеко забирались за пределы своего учреждения.
Клуб не должен быть каким-то замкнутым учреждением; он должен быть организацией, которая особенно гибко протягивает свои щупальцы повсюду. Он должен быть такой организацией, которая связана с самыми глухими уголками. Промеж себя агитировать мы уже устали… Необходимо забраться в такие места и такие уголки, где этот вопрос является вопросом особенно актуальным, особенно жизненным.
В прошлом году меня поражала такая вещь: в клубе выступают работницы, выступают рабочие, — и удивляешься их литературному языку, удивляешься деловой постановке вопроса и думаешь: «Как мы культурно выросли!» А на той же фабрике идешь потом в спальни, а в спальне разговор уже в совершенно других тонах. Тут уже те, которые выступали на общем собрании, как-то говорят по-иному, и начинают выявляться тяжелые детали быта, вся некультурность нашей жизни: отсутствие элементарных культурных навыков, старые, веками унаследованные семейные традиции, неуважение к человеку, привычка действовать вразброд.
Надо, чтобы клуб был живым организмом, надо, чтобы и с этими спальнями, со всякими глухими закоулками, где протекает повседневная жизнь рабочего, он был связан, чтобы у него был целый ряд опорных пунктов, для того чтобы на низах можно было повести действительную борьбу с бескультурьем, чтобы можно было захватить эти отсталые слои и заразить их более высокой культурой передовых слоев пролетариата. Я думаю, что это вопрос громаднейшей важности, это вопрос о связях, которыми обрастает каждый клуб.
И сейчас еще жалуются на то, что взрослого рабочего в клубе не увидишь, что в клубе много молодежи. Это неплохо, что в клубе много молодежи, а плохо, что взрослых рабочих и особенно работниц там нет; это одна из самых больших болезней клуба. И это не изменится, если не будет вестись предварительная работа, которая заключалась бы в том, что в глухих уголках ведется черновая работа, которая приведет в клуб отсталых рабочих и работниц, сделает его для них близким и нужным. Все вопросы религиозных устремлений, вопрос антисемитизма, вопрос алкоголизма, вопрос повышения квалификации и пр. — все они теснейшим образом связаны с нашим бескультурьем. И вот клуб, выявляя бытовую подоплеку вопросов, вскрывая перед массами больные вопросы, вырабатывая способы их разрешения, может помочь тому, чтобы Советы стали действительно до конца выразителями линий пролетариата в культурных вопросах. Клуб должен быть инициатором тех конкретных предложений, которые должны быть предварительно обсуждены в клубе самой широкой массой. Вопрос о связи клуба с широкими массами — этот второй важнейший вопрос — увязан с первым вопросом о плане работы клуба, об увязке этого плана с планом работы Совета.
Дальнейший вопрос — это вопрос об углублении всей работы. Каков бы ни был план работы, нужно, чтобы он не носил случайный характер, а чтобы все его части были увязаны между собой, чтобы между ними была внутренняя, органическая связь, чтобы она была ясна каждому клубному работнику.
Вот, например, строятся Дома культуры. Конечно, мы приветствуем и помогаем чем можем и даже чем не можем, но когда начинаешь разговаривать о плане этого Дома культуры, то товарищи обычно приходят в некоторое недоумение: «Да, — говорят, — детская комната у нас есть, а общего плана… нет». Что же в этом Доме культуры будет делаться, как он станет Домом культуры, какой там будет клуб, — это еще покрыто какой-то завесой и висит в воздухе… Эту завесу нужно поднять!
Надо, чтобы каждому члену клуба ясно было, почему нужны детская комната, столовая и чайная, «тихие комнаты», почему нужны физкультура, библиотека-читальня, те или иные кружки, те или иные формы углубленной работы. Надо, чтобы член клуба учился пользоваться методами клубной работы при обсуждении, при проработке каждого вопроса — будь то алкоголизм, антисемитизм, школьный вопрос, вопрос перевыборов Советов, кооперации и пр.
Надо, чтобы он знал, какую помощь в проработке газетного и книжного материала по этому вопросу ему окажут библиотека, экскурсия, выставка, лекция, коллективная работа в кружке, те или иные курсы. Надо, чтобы он во время этой работы не был голоден; чтобы перед чтением или лекцией он мог отдохнуть от сутолоки в «тихой комнате», уставши читать, мог бы расправить мускулы, занявшись физкультурой; чтобы работницу — члена клуба — не грызла забота о ребенке; чтобы можно было спокойно побеседовать с товарищами, использовать все преимущества коллективного обсуждения вопроса.
Но наряду с этим для него должна быть ясна увязка между отдельными вопросами повестки дня. Надо, чтобы в этих вопросах была внутренняя связь, чтобы у всех этих вопросов был единый стержень — углубление социалистического строительства, и тогда сглаживаться будет лоскутность плана, яснее выступит внутренняя логика этого плана.
Наши сведения о работе клубов довольно случайны. Надо шире использовать прессу в этом отношении. Мы очень мало знаем работу наших местных газет, то, как они освещают вопросы клубной работы. Надо внести больше системы, больше глубины в обсуждение клубной работы. Превратив клуб в место выковки коллективного мнения рабочей массы, надо тесно связать его с прессой. Не только отдельные рабселькоры, но весь клуб должен действительно помочь тому, чтобы газета отражала коллективное мнение пролетариата, в первую голову — по культурным и бытовым вопросам. Я думаю, что клуб должен внимательно следить за местной газетой, за тем, что и как из жизни клуба освещает местная газета, должен посылать туда коллективные корреспонденции и вообще помогать ей выражать выявляющееся в клубе мнение пролетариата и таким путем делать ее также орудием влияния пролетариата на примыкающие слои.
Тесная связь клуба с прессой необходима — и не такая связь, когда пишет только один корреспондент, поднимая тот или иной вопрос, а именно такая связь, когда выступает организованная масса как целое. Тут, по-моему, клуб может сыграть в этом деле большую роль.
Мне кажется, что вопрос о связи клубной работы с планом работы Советов и секций Советов, вопрос о плановости и связи клуба со всей массой, со всем районом и затем вопрос об углубленной работе, о более продуманной работе в целом, об отражении ее в прессе — вот те вопросы клубной работы, которые стоят на очереди, которые надо разрешить и которые мы сможем разрешить тогда, когда вся масса клубных работников примет в них активное участие и своей активностью заразит глубокие рабочие массы.
ЦЕХОВЩИНУ НАДО БРОСИТЬ!
В № 254 «Труда» (от 31 октября) в отделе «Библиография» я с большим недоумением прочла рецензию т. Бека на журналы «Красный библиотекарь» и «Книга и профсоюзы».
Перед предстоящим совещанием профсоюзных библиотекарей рецензия торопится всячески очернить «Красного библиотекаря» и восхвалить «Книгу и профсоюзы». Не очень это целесообразно. Состояние библиотечного дела у нас в РСФСР, не говоря уже о всем Союзе, совершенно не соответствует той громадной роли, которую надлежит сыграть книге в грядущей культурной революции. Библиотек у нас до смешного мало, запас книг в них и того меньше, качество книг из рук вон плохо, широкие массы и рабочих и крестьянства не знают, как пользоваться книгой, не знают, что такое библиотека. В области сельского хозяйства мы усиленно проповедуем колхозное строительство, стремимся его осуществить, а в области пользования книгой мы никакого внимания не обращаем на то, чтобы укреплять десятками лет сложившуюся форму коллективного пользования книгой — библиотеку.
В общей прессе мы толкуем о смычке рабочего класса и крестьянства, — а если в рабочий клуб или в рабочую библиотеку не в порядке шефства, а так просто зайдет крестьянин или полунищий кустарь, живущий поблизости, как чаще всего его встретят? Пусть на этот вопрос лучше ответят сами клубники и библиотекари профсоюзных библиотек.
Теперь у профсоюзов «свои» библиотекари, которых культотделы профсоюзов вывели из библиотечных объединений, где накопился за годы революции большой библиотечный опыт, ибо часто полагают, что классовая линия заключается в том, чтобы этим библиотекарям максимально обособиться. А
