ходили по разным комиссариатам, чтобы собрать сведения, как работают комиссариаты. Я, давая эти сведения, говорю: «Да ведь это у нас в РСФСР, а у вас на Украине иначе». Они говорят: «А нам важно иметь и ваши данные, чтобы сравнить вашу работу с работой нашего комиссариата». Подход совершенно правильный, они вдумываются глубже в работу комиссариата. И вот когда мы с ними беседовали, то касались и вопросов быта. Когда я рассказывала о своих летних впечатлениях и об этом поселке, который сразу строится таким образом, чтобы весь быт батрачки и крестьянки, которая работает в совхозе, сразу изменить, труд механизировать и коллективизировать, то надо сказать, что эта часть моего рассказа была заслушана с наибольшим интересом. Видно было, как эти киевские батрачки отзываются на этот вопрос, что надо быт перестроить. Чувствуется, как этот повседневный быт, который пока еще существует, — это домашнее хозяйство с его мелочами еще ложится всей тяжестью на батрачку и на крестьянку.
Пришлось мне видеть еще летом на Северном Кавказе одну очень интересную вещь. Около Сальска есть колхоз имени Артюхиной. Колхоз этот имеет трактор. Отведено там под огород приблизительно около 20 гектаров земли, там водокачка устроена и пр. Это учебный колхоз. Туда женщины со всего Северного Кавказа, крестьянки собрались, есть и из других областей, также и из Сибири одна там была, пришлось с ней разговаривать. Они намереваются в этом колхозе пробыть года два для того, чтобы научиться колхозному делу и научиться организовывать колхозное дело. Надо сказать, что сейчас в целом ряде областей тяга к колхозному строительству чрезвычайно велика. Мы, например, по Средней Волге знаем об этом. Мне как раз крестьянка рассказывала во время съезда Советов. Все, говорит, готовы идти в колхозы, только говорят: «Даешь организатора!», человека, который бы умел организовать дело, сумел бы подойти к тому, как организовать и оплату труда, как организовать быт работников и т. д. И вот цель этого колхоза имени Артюхиной заключается в том, чтобы из женщин подготовить этих организаторов.
Надо сказать, что в колхозах идет многое по-старому. Еще часто деревня целиком переносит свой быт в колхоз, в коммуну. У нас часто бывает так, что образовалась коммуна, мужская часть очень увлечена строительством, а женская часть, растерявшись, не знает, как тут быть. Ведь надо иметь в виду, что женщина больше страдала от старого быта, и в то же время старый быт больше спутывал ее цепями, чем мужчину. В деревенской жизни крестьянка, которая должна смотреть за детьми и вести работу по хозяйству, со скотом, в огороде, в поле, связана старым бытом по рукам и по ногам, и ей очень трудно оторваться от этого старого быта и начать жить как-то по-новому. Может быть, она скорее согласна идти на все другое, но когда дело касается повседневной жизни, тут чувствуешь, как она именно цепями прикована к старому быту.
Нужно сказать про коммуну и колхозы. Коммуна — это высшая ступень колхозного движения, она часто разваливается, потому что женщина хочет жить так, как она привыкла в деревне: она думает, что и в коммуне можно так жить. От этого коммуна часто разваливается, а если не разваливается, то происходит затяжка в развитии.
Но и мужчины смотрят по-старому на женщину. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы женщина приходила в коммуну, уже освободясь от предрассудков, от старых привычек быта, и чтобы она явилась полезным членом — организатором коммуны. Это, конечно, имеет огромное значение. Учебный колхоз имени Артюхиной, который рассчитан на 200 человек, имеет огромное значение. Но пути этого колхоза чрезвычайно трудны. Дело в том, что они работают там, живя под открытым небом: они пристроились в другой половине сарая, где ссыпано зерно в закромах, а молодежь просто спит под открытым небом…
Приехала я в Москву, вижу: на синей бумаге прислана большая смета на те постройки, которые должны там производиться. Я прочитала смету — 300 000 рублей. Обращение в Главполитпросвет. В Главполитпросвете на такую постройку никаких денег нет. У нас нет строительного фонда в Главполитпросвете. У нас вообще смета такова, что приходится дорожить буквально каждой копейкой. Пошли в Колхозцентр. В Колхозцентре говорят, что это должно пойти за счет Главполитпросвета. А те 14 000 рублей, которые ассигнованы на постройку бани, столовой и т. д., можно получить на месте в кредит от такого-то банка, но сначала нужно произвести обследование. Я не знаю, кто мне прислал эту смету, она была без всякой сопроводительной бумажки. Конечно, местная власть прекрасно знает, что делается в коммуне, какое именно здание будет построено, как именно они поселят на зиму этих женщин, и они как- нибудь выбьются из этого положения. Сейчас у них есть трактор. И когда нам пришлось разговаривать с ними, они заявили: «Ты не думай, мы все трудности перенесем и научимся быть организаторами колхоза». Видна громадная энергия, громадная зарядка, но никто не заботится о том, чтобы прийти на помощь в смысле стройки.
Я думаю, что комиссии по улучшению быта должны обратить особенное внимание на то, чтобы помогать в этих колхозах и совхозах стройке, без которой нельзя перестроить быта. Когда смотришь, как эти новые домики построены, чувствуешь, что уже есть возможности развернуться новому быту. Если же нет ни столовых, ни прачечных, ничего этого нет, если все осталось по-старому, то каким же способом сломить этот быт? Когда перелистываешь журнал «Совхоз», то видишь, что там вопросам быта уделяется чрезвычайно мало внимания. Ноте две-три статейки в год, которые уделяют внимание этому вопросу, говорят о том, что необходимо механизировать быт. Это значит создать такие условия, — которые освобождали бы женщину от ее домашней работы и от зависимости от мужчины, которые создаются для крестьянки и для батрачки благодаря домашнему хозяйству.
Конечно, если удастся создать показательные совхозы, и не один какой-нибудь совхоз создать, а много показательных совхозов, где и хлебопекарня будет, где будут стиральные машины, прачечные, где будут прекрасно налаженные столовки, и если при этом будет указано, откуда можно получать на это средства, создать какой-нибудь специальный фонд для помощи этому делу, тогда дело пойдет. Конечно, показательные совхоз и колхоз будут играть очень большую роль. Мы знаем, что в 1919–1920 гг. были организованы отдельные коммуны и как-то первое время на них не обращали внимания. Они долго жили вне всякого внимания. Часто соседняя волость не знала, есть ли в тридцати верстах от нее коммуна или нет. А теперь мы видим, что эти коммуны, которые пережили тяжелые годы, теперь оказывают чрезвычайно большую помощь всему колхозному движению. Они за эти годы выработали у себя определенный быт. Смотришь — там и столовка есть, есть и хлебопекарня. И вот сейчас в этих коммунах прямо отбоя нет от посетителей. Конечно, главным образом посетители из крестьян и крестьянок, которые желают посмотреть, как люди по-новому строятся.
У коммунаров постепенно складываются иные отношения между мужчиной и женщиной. Мужчины перестают смотреть на женщин, как на своих служанок, которые обязаны и сварить и все сделать для них. Женщины из коммуны говорят: «Мы потому живем так хорошо, что мы — люди свободные, если бы мы не поладили, то разошлись, бы». Эти новые отношения складываются там, где есть детский дом, где есть школы, — ведь в коммунах заботы о ребятах гораздо больше, чем в обыкновенной деревне. Если крестьянка остается вдовой, она всегда думает: «Я вот умру или что-нибудь со мной случится, куда ребята денутся»? А тут коммуна заботится. Она и в школу отдаст, она и позаботится о том, чтобы был выход в жизнь для ребенка. Целый ряд коммун в этом отношении показателен. Нам крестьянки пишут: «Вступила я в коммуну — и старые заботы отпали».
Часто еще в колхозах держится старый деревенский быт, но в лучших колхозах, коммунах, этой высшей форме колхозов, там по части быта уже делается кое-что, и думается, что надо, чтобы эта сторона не в загоне была, а она часто в загоне. В девяти толстых номерах этого журнала «Совхоз», где обо всем на свете говорится, только три статейки есть, которые касаются быта колхозников, быта работниц крупных совхозов, а остальные номера очень мало освещают быт.
Если мы возьмем сейчас условия, в которых живут работницы на фабриках и заводах, то мы видим, что сейчас вопросы быта становятся чрезвычайно остро и тут вопрос о механизации быта, т. е. о механизации обслуживания домашней жизни, об устройстве столовых, об устройстве прачечных, об устройстве водопровода и всего этого, стоит до чрезвычайности остро. Особенно при той напряженной работе, которая наблюдается при переходе на семичасовой день, а теперь на непрерывную неделю, этот вопрос встает во всю ширь со всей остротой.
Вот в Ленинграде выходит очень интересная «Бытовая Газета», которая этим вопросам уделяет большое внимание. Она поддерживает (у вас об этом, вероятно, был разговор) предложение бакинцев о создании бытовых секций. Я не очень в курсе этого дела, товарищи лучше знают, создаются ли эти бытовые секции при Советах. Только начинают создаваться, кажется. Я знаю, что местами их еще нет, но вопрос этот горячо обсуждался и горячо продолжает обсуждаться, и надо, чтобы эти секции были созданы, и
