человеком, избравшим ее своей игрушкой. Приехав на воды, я нашел только письмо, в котором она объявляла, что не любит меня больше и просила развода.
Я ей дал его, так как она перестала для меня существовать. Но мое разочарование было ужасно. В первый раз я задал себе вопрос, в силу какого закона справедливости мое счастье, честь и жизнь должны служить удовлетворению фантазии бессовестного лентяя и распущенной женщины, которая бросила меня, как совершенно лишнюю вещь.
— И вы не отомстили им? Ведь вы могли потребовать удовлетворения у этого презренного? — с негодованием пробормотала взволнованная Алиса.
— Я бы стал мстить!? Разве мстят людям, которых презирают? — с ненавистью сказал Ренуар. — Оба они стоят друг друга, и бежала ли она с Жаном или Пьером — мне все равно. Я не хотел даже знать имени того человека, как и вам должно быть безразлично, с блондинкой или брюнеткой путешествует ваш муж. Тот же несправедливый случай, связавший меня с недостойной женщиной, отдал вас во власть маркиза.
— Да, правда. Где справедливость? — пробормотала окончательно подавленная маркиза.
Но в ту же минуту она страшно побледнела и выпрямилась, дрожа всем телом.
Ренуар вскочил со стула. Глаза его пылали, а рот искривился.
— Надо найти это скрывающееся правосудие! — вскричал он хриплым голосом. — Надо заставить его исполнить свой долг! Пусть оно накажет виновных и даст покой честным людям!
Заметив испуг молодой женщины, он сразу успокоился и тихим голосом попросил извинения за то, что так увлекся.
Затем, видимо утомленный, он простился, прося маркизу позволить ему изредка навещать ее, что та охотно разрешила, так как странный сосед начал все больше и больше интересовать ее.
Тяжело и медленно тянулись дальнейшие дни. Алиса делалась все более и более нервной и, кроме того, чувствовала себя не совсем хорошо. По всей вероятности, она простудилась в ту ночь, когда ждала маркиза и бегала с мокрыми ногами в развалины. Под влиянием этого нездоровья, печали и нервного раздражения, Алиса целые дни проводила в развалинах, к которым почувствовала еще больший интерес после разоблачений Ренуара. Она постоянно думала о его странных словах: «Вы уже раз провели в этих стенах горькую и одинокую жизнь. Если бы вы знали, кто Беранже, вы бы не вышли за него замуж.» А если правда, что человек несколько раз живет на земле, как это допускают все древние науки и все известные мыслители и философы, мудрость которых еще продолжает светить миру? Конечно, Ренуар психически болен, но присланные им книги, которые она просмотрела, трактуют о тех же вещах и, притом, с поразительной ясностью и глубиной. Только несчастный больной приурочивал все это к овладевшей им мысли.
О! Как хотела бы она знать, не поднимет ли иногда безумие таинственную завесу прошлого? Охваченная лихорадочным любопытством, она блуждала среди развалин замка, ища чего — нибудь, что пробудило бы ее память, если она действительно жила здесь прежде. Поглощенная своими мыслями, она окончательно забыла все свои страхи, смело взбиралась всюду в поисках воспоминаний, которые никак не хотели явиться ей на помощь, забравшись в какой — нибудь уединенный уголок.
Теперь она полюбила взбираться на Башню Дьявола и подвергла тщательному осмотру залы всех трех этажей. В одной из зал она нашла большой очаг, а в соседней комнате кучу битой посуды, покрытую вековой пылью. Алиса имела терпение перерыть палкой всю кучу и нашла загнутую стеклянную трубку, которую она приняла за шейку куба и унесла ее, чтобы показать Ренуару. С этого времени зала с очагом особенно заинтересовала ее. Без сомнения, здесь работал легендарный алхимик и здесь же ужасный синьор вызывал дьявола. Дьявола!
Но неужели он существует, несмотря на весь скептицизм XIX века? Алиса сама смеялась над своими суеверными мечтами.
Однажды она, по обыкновению, запоздала в развалинах, а неожиданный ливень заставил ее укрыться в Башню Дьявола.
Алиса прошла в комнату алхимика и присела на ступеньку, окружавшую очаг.
Она была очень утомлена, прислонилась к стене и незаметно заснула.
Когда молодая женщина проснулась, наступила уже ночь, — чудная июньская ночь, теплая и ароматная. Однако, несмотря на это, в этих старых стенах царила страшная сырость. Широкий луч луны, проникая сквозь узкое окно, освещал часть залы.
Испуганная и дрожащая Алиса выпрямилась. Члены ее отяжелели. Ища какую — нибудь опору, она оперлась о стену, и к крайнему своему удивлению, почувствовала под пальцами кольцо тонкой цепочки. Цепочка подалась — и в ту же минуту над головой молодой женщины раздался громкий звон колокола. Алиса хотела бежать отсюда, но можно представить себе ее ужас, когда она почувствовала, что цепь удерживает ее руку. Ее браслет зацепился за одно из колец цепочки. Каждое движение при попытке освободиться только сильней потрясало колокол и усиливало его зловещий, пронзительный звон. Холодный пот выступил на теле Алисы, и ей казалось, что она чувствует, как поднимаются ее волосы.
С отчаянным усилием она рванула руку и разорвала цепочку. Она хотела уже бежать из этого ужасного места, как вдруг остановилась, точно парализованная, и крик ужаса замер у нее на губах.
На пороге соседней комнаты, ярко освещенный лунным светом, стоял какой — то незнакомый, высокий худой и сгорбленный мужчина. На нем была длинная широкая черная одежда, доходившая до самого пола. Белый галстук еще резче выделял желтое, костистое лицо и обнаженный череп, цвета старой слоновой кости. Эта странная фигура держала в руках старинный подсвечник с тремя зажженными восковыми свечами. Глубоко сидевшие в орбитах глаза, пылавшие, как два горящих угля, точно приросли к пораженной ужасом молодой женщине.
— Зачем ты звонила, несчастная? Беранже не приходит больше искать эликсира вечной жизни, — сказал незнакомец, причем голос его будто доносился издалека. — И зачем ты пришла сюда? Беги отсюда, дама де Верделе: эти стены приносят тебе несчастье. Мариам здесь.
У Алисы закружилась голова. Все вокруг нее трещало, как на костре. Незнакомец, зала, одним словом все, казалось, металось и кружилось. Затем из этого хаоса вырисовался сводчатый коридор. Молодой женщине показалось, что она пробежала по этому коридору и проникла в комнату, в глубине которой, на возвышении, стояла широкая кровать. На подушках билась в конвульсиях агонии какая — то женщина с распущенными волосами. Мужчина, одетый во все черное, склонился к умирающей и что — то говорил ей, но Алиса не могла расслышать его слов, так как острая боль терзала ее и все ее внимание было сосредоточено на женщине, скрывавшейся в драпировках кровати. Глаза этой женщины, сверкавшие адской злобой, казалось, приросли к ней. Они жгли ее и причиняли невыносимое страдание. Затем все снова стало кружиться. Алиса почувствовала, что она падает в какую — то черную бездну и потеряла окончательно сознание.
Когда молодая женщина открыла глаза, она лежала на своей кровати. У изголовья ее сидела добрая Сузанна, а рядом на маленьком столике стояло несколько пузырьков с лекарствами.
— Что это значит, Сузанна? Разве я была больна? — спросила Алиса слабым голосом.
— Ах, маркиза! Как вы напугали нас! Но вот, слава Богу, вы, наконец, пришли в себя. Доктор предвидел это и запретил вам говорить, — радостно сказала экономка, заставляя Алису принять ложку лекарства, после приема которого та заснула глубоким и укрепляющим сном.
Когда Алиса проснулась, было уже довольно поздно. Сон подкрепил ее, и она уже не почувствовала такой слабости, хотя и была страшно утомлена. Теперь к ней вернулась память. При воспоминании об ужасном видении нервная дрожь пробежала по ее телу.
— Сузанна! — сказала она, хватая руку экономки. — Я видела привидение.
— Иисусе Христе! Пресвятая Дева Мария! По всей вероятности, вам явилась Белая Дама Башни? Значит, недаром звучал так ужасно колокол! — вскричала Сузанна, осеняя себя крестным знамением.
Алиса покачала головой. Затем, рассказав, что случилось с ней, она прибавила:
— Отчего вы ничего не сказали мне про этот колокол? Отчего его никто не возьмет оттуда?
— Кто же захочет погубить свою душу прикосновением к этой дьвольской вещи! Я горько упрекала себя, что не предупредила вас об этом, маркиза. Но зато как я была и наказана, когда услышала дьявольский звон и убедилась, что вы еще не возвратились домой! Несмотря на свой страх, я собрала людей, и мы отправились искать вас. Но мы вряд ли нашли бы вас, если бы вам не помог господин Ренуар,
